Вадим Андреев - Больница. Повести и рассказы о любви

– Понимаешь, Лида, я даже не знаю. Эта неимоверная жара просто распластала меня на кровати, и я не имею сил бороться с болезнью.

– А что жена?

– А что жена? Посидела около меня несколько часов, да ушла к ребенку.

– Придет сегодня навещать?

– Так я же говорю, что уже отметилась. А что?

– Да ничего. Просто спросила.

Поздно вечером она пришла. Заперла входную дверь, заблокировала ручку стулом дополнительно.

– Давайте я сделаю перевязку, – сказала она и откинула простынь, которой я был укрыт.

– Да делали уже, делали…

– Я вижу, повязка чистая. Щас сделаем тогда небольшую манипуляцию, и поправка обеспечена.

Поскольку в таком состоянии мне было не до условностей, я лежал без нижнего белья в одной повязке на животе. И над унитазом присесть проще, и на утку не надо раздеваться.

Лида влажной тряпочкой обработала мне всё тело, и особенно промежность. Тряпка была прохладной, и потому эта процедура была ну очень приятной. А когда влажная прохладная тряпка стала касаться паха, то я почувствовал, что мой любимый орган стал вроде как шевелиться. Ну, этого не хватало на ее глазах! Однако дама это заметила и стала обтирать пах и орган еще активнее. Потом просто взяла его в ладонь и стала активно массировать.

– Ты чего?… – простонал я. Мне казалось, что мне просто не до того, а тут такое!…

– Нормально. Не надо напрягать живот, чтобы швы не разошлись, и всё будет хорошо.

И продолжила, и продолжила, и … Она медленно оттягивала кожу на всем протяжении члена, сдвигала крайнюю плоть с головки и массажировала головку. Потом снова одевала крайнюю плоть на головку – и всё начиналось сначала. Внизу живота стали разливаться известные мне ощущения.

Неожиданно Лидия сняла с себя трусы и аккуратно встала надо мной на края кровати. Потом присела строго на мой таз, приняв в себя мой стержень. Сначала я испугался, т. к. очень боялся за свой живот. Сказать, что от этих манипуляций стало больно, нельзя, но, что нажмет на живот или рану, было очень страшно. Но не нажала. Она приседала и поднималась, снова приседала и снова поднималась, насаживаясь на член. Потом перестала выпускать его из себя и движения стали значительно меньшей амплитуды. И значительно больше стали ощущаться.

Неожиданно я кончил в нее. Я только теперь спохватился, что не пользовался презервативом, но решил уже не думать об этом.

– Вот и хорошо, – приговаривала Лида, снова обмывая мне пах и поработавший орган. – Вот увидите, теперь всё пойдет на поправку. Я приду в следующее свое дежурство и проведу снова нужную манипуляцию для выздоровления. Вы же помогли мне пойти на поправку, теперь моя очередь.

И ушла. Просто укрыла меня простыней, открыла замок на двери и ушла.

Я долго прислушивался к своей ране, животу и работе сердца. Последнее работало как-то живее и мне показалось значительно лучше. В ране совсем не было болей, – ничего странного, когда в кровь выброшено столько эндерфинов и адреналина. А в паху и внизу живота разливалось тепло и нега. Буду ждать ее дежурства.

На следующее утро при перевязке картина в ране оказалось значительно лучше, чем ожидал мой лечащий врач. С его слов, рану словно за ночь кто-то почистил. И порадовал меня тем, что я вроде бы пошел на поправку, хотя сам этого могу еще не чувствовать. Да какой там не чувствовать? У меня внутри с утра всё просило повторения этой процедуры. Но не мог же я сказать этого врачу. Где он мне такую процедуру найдет? А Лиду ждать и ждать несколько дней. После перевязки я даже решился дойти до столовой, но выдать мне пищу там категорически отказались и отнесли в палату на столик.

Я сделал несколько медленных кругов по отделению, пока сестры не настояли на соблюдении предписанного мне строгого постельного режима. Лег и лежу. И что? А, вот, можно еще полулежать, опустив ноги с кровати, что я и сделал. И разнообразие, и удобно, и меньше спина протирается о простыни, – пролежней не будет.

В дверь палаты постучались. И вслед за этим вошла пациентка, с которой мы познакомились в другом отделении до операции. Ну, познакомились хорошо и глубоко, – в одной пустующей там палате. Я потом лег на хирургический стол, а она продолжала принимать капельницы в своем отделении.

– Наташа? Ты как меня нашла?

– Я узнала, что тебя забрали в хирургию, и спросила в приемном покое, в какое отделение перевели их доктора. Они сказали. Правда, как-то так посмотрели… – ну вот, она еще и на месте моей основной работы засветилась. Хорошо еще, что жена давно ушла домой, а то… – И пришла навестить. Я не знала, что можно принести после операции, потому принесла только печенье-галеты.