Александр Шабанов - Случайный секс в токсичной среде

– Была сектанткой, а стала лесбиянкой.

– Правда, что ли?

– Нет, неправда. Пошутила.

– В смысле?

– Сектанткой была, но лесбиянкой не стала. А жаль.

– Почему?

– Потому что мужики все заебали. Сектанты, не сектанты, лидеры общины, не лидеры общины, кобели, падлы и сволочи.

– А, – протянул я, помолчав под её жёсткими пальцами. – Где массировали раньше?

– Всё там же.

– То есть?

– Массировала эту сволочь. Не буду говорить, какую.

– Понял. Местного Христа.

– Главное только хулу на Святого Духа не возводить, – она опять сжала за яйца.

– Не буду, – подтвердил. – А яйца где сжимать научились? Тоже в общине?

– Это от природы, – ответила. – Внутренне присущее женское знание и чутьё.

– А, – помолчал. – У меня, между прочим, эрекция. И как это вы всё планируете? Будете провоцировать клиентов, а потом? В морду газовым баллончиком?

– Зачем баллончиком, – ответила. – Нажму на тайную кнопку, или по телефону звякну, и охрана прибежит. Ограбит полностью. Потом со мной поделится. Дополнительный доход. Даже лучше.

– Супер-бизнес, – ответил.

– Что, страшно?

– Да нет, я ублюдок, мне не страшно.

– Тогда хорошо, – ответила, и начала сжимать мне попу и массировать.

– А вас как зовут, сжимательница попы?

– Ева, – ответила. – А вас, господин задаватель наглых вопросов?

– Саша.

– Вот и познакомились, – сказала она, отодвинулась ко мне на голени, заставила, руками сжав, поднять таз, и пробравшись под попой схватила за член, начав его дёргать. – Будем кончать?

– Нет, – ответил.

– Будем, – подтвердила, и схватила другой рукой за яйца.

– Не хочу, – сказал, и сделал недвусмысленное движение корпусом, а она, уступая, приподняла над моими ногами свою попу, чтобы я перевернулся на спину, всё же, клиенту нельзя слишком сильно перечить.

– Ладно, – кинула она свои руки вдоль тела, пока я отдёргивал свои ступни и голени от её паха и вообще её тела.

–Что у тебя есть сказать мне, клиент? – спросила она, в упор глядя в глаза. – Саша, да? Если только это ваше настоящее имя.

– Да. Я хотел вам сказать, что вы такая красивая, что просто атас, но вы это и так знаете.

– Допустим, – повела головой высокомерно Ева и глядя на меня лежащего сверху вниз. – Знаю.

– А массируете всякую сволочь.

– Сегодня я здесь первый день, но вы, похоже, не ошиблись.

– Вы достойны лучшего, – сказал.

– Чего же? – спросила.

– Куннилингуса, – ответил.

– Что за ерунду вы несёте, – ответила Ева и рефлекторно расширила бёдра, так что на меня невольно взглянула через трусики половая щель, и снова сжалась.

– Почему вы так говорите? – поинтересовался.

– Не всякому мужчине можно открываться. Не всякий мужчина достоин откровения. Куни ещё нужно заслужить.

– Это называется придавать дополнительную ценность предмету желания.

– А вы где работаете? – спросила Ева и невольно, рефлекторно, неосознанно демонстративно, погладила свои половые губы через трусики. – В торговле?

– Да. А что?

– Ничего. Меня вы, торгаш, на мякине не проведёте!

– Ничуть не хочу вас обманывать, наоборот, хочу, чтобы нам обоим было хорошо. Только ради вас и стараюсь.

– Так вы все говорите. Мягко стелешь, хорошо накидываешь, да потом жестковато, – ответила и подумала. – Мне недавно продали твои братья по торгашескому ремеслу какое-то говно вместо телевизора, но кто не рискует, тот живёт без кайфа. Допустим, я буду откидываться назад, – Ева начала медленно откидываться. – Что вы будете делать?

– Желание барышни – закон, – ответил я. – Не хотите – не надо. Я только лишь поцелую вам ступни и голени.

– Так и быть, – великодушно разрешила Ева. – Разрешаю. Но не переходите за грань дозволенного.

Я вылез, вытащил свои ноги подальше от Евы, перевернулся, встал на колени, потом откинул свои ноги назад, благо кровать большая, и лёг на живот, целуя её ступни, пальцы и икры. Была ли тем самым перейдена пресловутая запретная грань, непонятно, и мои губы шли всё дальше. Ева была тёплой, вкусной, душистой. И у неё были мышцы! Очень люблю таких девушек и готов их любить.

– Очень люблю таких девушек и готов их кушать, – произнёс.

– Звучит по-маньячески. Но каких же? – спросила издалека невидимая мне из-за её вагины в трусах и живота голова Евы.

– Красивых. Добрых. Милых.

– Ну, так кушайте, – великодушно разрешила невидимая голова Евы. – Только трусы с меня не снимайте. Всё равно не дам.