Александр Шабанов - Случайный секс в токсичной среде

– Ты как? Что на душе?

– Всё хорошо, – смущенно ответил я, непривычный к такой женской заботе.

– Если ты не захочешь, то секса не будет, – просто ответила Инга. – Я потерплю.

– Окей, – в такт музыке блюза ответил я.

– Я смогу сама себе помочь. Я взрослая девочка. Ты понимаешь?

– Да, – ответил я, подумав, что пока у мужчины есть язык и хотя бы один палец, женщина не должна оставаться неудовлетворённой, но почувствовал, что говорить так значит не попадать по нотам, и сказал: – Ты очень мне нравишься. Я тебя сейчас, в данный момент, люблю.

– Я тебя тоже, – ответила Инга. – От меня пахнет потом?

– Нет.

– А влагалищем? Пиздой?

– Тоже нет.

Инга в ответ кивнула:

– Располагайся, – помолчала, стоя передо мной, мы стояли друг против друга, потом добавила: – Я просто хотела побыть с мужчиной наедине. Это и всё.

Я лёг на кровать и закинул руки за голову, наблюдая за перемежающимися огнями и тенями, что отбрасывала динамическая цветомузыка.

Потерял счёт времени. Пока вдруг не почувствовал, что кто-то нежно зажимает мне ладонями глаза, когда запахло фиалками и лавандой.

В пятнистом свете перемещающихся огней передо мной были груди Инги с крепкими сосками и её улыбающиеся глаза.

– Ты впервые видишь меня голой. Всю. Какая я есть. Как я тебе? – спросила она.

Я погладил её груди.

– Второй размер.

– Что? – переспросила. – Да, я обычно ношу бра с пуш-апом, комплексую, наверное. Уж извини, что большего размера не отрастила. Силикон не люблю.

– Мой любимый. Размер.

– Ты не перестаёшь удивлять! – поощряюще воскликнула Инга и легла на меня сверху, глядя в глаза. Я чувствовал своим телом её острые кости и налегающие на грудь упругие шары грудей.

– С чего мы начнём наш body language, – полувопросительно сказал я. – Может, сделать тебе куннилингус?

– Нет. Я не хочу, чтобы ты унижался. Давай лучше я у тебя отсосу.

– Для меня это не унижение.

Инга в ответ молчала, лёжа на мне и гладя одной рукой меня по бедру.

– Ещё предложения есть? – спросил я. – Между прочим, классно здесь всё, – прокомментировал и тихую музыку, и цветомузыку. – Услада ушей и глаз. И ты. Очень хороша, – погладил её по щеке.

– Очень приятно, – откликнулась Инга.

Погладил её по голове, по затылку, по волосам. Поцеловал её лёгкий шрам на щеке. Она чуть отстранилась. Я понял, спрашивать о происхождении шрама нельзя.

– Ты хороший, – нежно откликнулась Инга, глядя куда-то в сторону, словно в некую ускользающую даль.

– У меня есть виагра, – посмотрела она мне в глаза.

– Что?

– Мы друг друга не знаем, оба культурные люди, затюканные самодисциплиной и с повышенной степенью самоконтроля. Тебе будет легче. Мы же все невольно стесняемся друг друга. Особенно в первый раз.

– А что? – почувствовав намёк в её словах, рассмеялся я. – Ты тоже с высшим образованием?

– А то, – по-детски надув щёки, кивнула Инга. – Ибо. Я экономист. А цифры вот не люблю. Люди мне нравятся больше.

– Как здорово, что у нас виагра есть под рукой, – поддержал я, взяв с её ладони угадывающуюся в полутьме голубоватую таблетку. Она почувствовала мои слова как упрёк и сгоряча возразила:

– Специфика работы, – похоже, проговорившись.

А я не стал выяснять, занималась ли она сексом на работе за деньги, и как скопила капитал, на который сейчас собирается начать самостоятельное плавание в мелкий, но свой бизнес. Отвечая на мой молчаливый вопрос, Инга подумала вслух:

– Секс нужен женщине. И не для того, чтобы пизда мехом не зарастала. А для гормонов. Для общего самочувствия. Чтобы болезни не приставали. Чтобы поддерживать правильный гормональный баланс. Мы все биологические машины. Это физиология. Организм требует пускать его в ход.

Я поцеловал её в губы, сказав:

– Прекрати, – и Инга в ответ молчаливо ответила, встретившись с лингвистическим выростом в моей ротовой полости своим напрягшимся языком.

Целовал её груди, бёдра, а она повторяла: «Спасибо, спасибо». Радостно раскинула ноги, мне отдаваясь, я почувствовал себя И. Буниным, и тут же устыдился. Легла широко, разложилась доверчиво и по-миссионнерски. А я и рад. Она так мне нравилась, своим характером, доверчивым предупредительным отношением, чистой душой. У меня стоял, как каланча.

Я входил и выходил из неё и сам не понимал, как я это делаю. Она вроде чуть била меня пятками по спине. А я не осознавал, улетев куда-то в небеса безбрежности, внутренней свободы и душевной чистоты.

– Сильнее! Сильнее! Бери меня! Бери меня с силой! Насилуй! – кричала Инга, а я угадывал её слова не ушами и не головой, а вестибулярным аппаратом и своим нутром, ощущая её податливые, летящие мне навстречу, угодливые створки, мышцы, косточки и позвонки.