Эм Ленская - Мы познакомились как в глупом фильме

– Да не парься, – Антон улыбается. – А ты на своей что ли? Или на общественном?

– Друг подвез, – не вдаваясь в детали, отвечает Даня. – Моя дома осталась.

– Круть, давно за рулем?

– Молодые люди, уже решили, что будете заказывать?

Бодрая официантка в фирменном переднике возникает, едва Даня успевает опустить на стул задницу. Антон кидает на него вопросительный взгляд, мол, ты ж тут был, все знаешь, наверное.

– Фланк самой сильной прожарки и брокколи под сыром, – и правда не глядя в меню, отвечает Данила, тупо повторяя заказ с прошлого визита.

– Эээ… – на секунду теряется Антон. – А давайте мне то же самое и еще что-нибудь картофельное.

– Есть пюре, картофельный пирог и запеченый картофель с сыром, – перечисляет, как из пулемета строчит, официантка.

– Картошечка с сыром подойдет, – довольно решает Антон, мило улыбаясь.

– Что-то выпить?

– А давайте базиликовый лимонад, – быстро пролистав меню, выбирает Антон.

– А мне сидр, – добавляет Данила.

Пообещав, что заказ будет готов в течение двадцати минут, официантка уходит, оставляя их вдвоем.

– Так ты и правда не пьешь? – интересуется Данила, вспоминая брошенные в день знакомства слова.

– Ага, плохо переношу алкашку в любом виде, да и… – Антон обрывает сам себя. – Короче, на тусовках я обычно самый скучный.

Смеется, а Данила замечает на его правой щеке аккуратную ямочку, аж пальцем так и тянет тыкнуть. При хорошем освещении и наличии на носу очков Данила наконец целиком разглядывает Антона. Темненький, как Даня его и запомнил, стрижечка модно небрежная. И глаза, как и внешность вся, чуть восточные, густо-карие и красивые. На лицо Антон вообще по Данилиным вкусам вполне привлекательный, этакий папин бродяга, мамин симпатяга.

– Да… я ж про тачку спрашивал, – напоминает Антон, облокачиваясь на стол, так что до нюха Дани отголоски его парфюма долетают, очень, к слову, приятного.

Сам Данила сидит как жених на первой встрече с отцом невесты: спина ровно, руки между коленок лодочкой. То ли флюиды с оттенком уверенности от Антона слишком сильно исходят, то ли он отвык с кем-то вместе, помимо Жени, в ресторанах сидеть.

– Сразу в восемнадцать получил права, машину тоже. Отец подарил на совершеннолетие.

– А я мотоцикл всегда хотел, но бабуля у меня за сердце каждый раз хватается, стоит мне об этом вслух сказать.

О бабушках Данила привык слышать исключительно из чужих уст: свою бабку по отцовской линии он едва помнит – та умерла, когда Дане было года четыре (а дед переехал жить за границу, едва овдовел). Ну о материной и говорить нет смысла, там, видать, быстро забыли о том, что у дочери их, в общем-то, сын остался. Так что Данила, слыша, как об Антоне кто-то, помимо родителей, может заботиться, чувствует легкий укол зависти. В его мыслях бабушки, как из сказки: вяжут носки из шерсти, варят компот ягодный и пекут румяные сладкие ватрушки по воскресеньям. Дане тоже плюшки пекла их домработница, но без души как-то, без вложенной в каждый пирожок бабушкиной любви. Вот и вышло, что по всем фронтам Даня был недолюбленный. Почему-то так и тянет Антону поплакаться, позавидовать вслух, мол, цени, что о тебе так волнуются. Я хоть с дырявым парашютом пойду прыгать с крыши – никто не остановит, потому что отцу если только о трупе в виде кровавого блинчика по факту расскажут, там уже поздно запрещать чтолибо.

Даня трясет головой, отгоняя глупые мысли, каруселью в голове завертевшиеся. Вот опять он зачем-то о смерти думает – на диагноз конкретно тянет.

– С тобой все в порядке? – волнуется Антон, видимо, уловив момент, когда Даня выпадает из реальности.

– А… да, окей, – кивает Данила, стараясь улыбнуться. – Задумался что-то, извини.

– Это как-то связано с тем, из-за чего ты тогда на мосту оказался? – понижая голос, внезапно уточняет Антон, но пока Данилу ступорит от вопроса, добавляет: – Соррян, если лезу не в свое дело, но в реку прыгать чисто по фану ночью в одиночку не идут.

– Я… эээ… – Данила трет нервно ухо, прям как Женька обычно делал.

– Ладно, забей, – идет на попятную Антон. – Не хочешь рассказывать – не надо. Но обещай, что с моста тебя больше снимать не придется.

– Ооох, – Данила чувствует, как тепло к щекам подступает от стыда, прячет по-ребячески лицо в ладонях и бубнит сквозь них: – Обещаю, если ты обещаешь больше не вспоминать тот позор.

Веселый смех Антона заразителен, отчего Даня и сам в итоге прыскает.

– Да ладно тебе, ну с кем не бывает, – успокаивает Антон и по плечу хлопает, над столом к Дане потянувшись.