Константин Фрес - Желанное наказание

От прикосновения к этой точке Алилессе становилось не по себе. Ощущение было незнакомым, диким и скорее неприятным. Оно тревожило, еще больше хотелось сдвинуть ноги и не давать трогать себя.

– Не надо, не надо, – шептала Алилесса сквозь слезы, содрогаясь от рыданий, но мучитель ее словно не слышал.

Он нашел вход в ее тело – узкий, очень узкий, пульсирующий болезненной тяжестью, – и его огромный толстый член надавил туда, растягивая узенькую дырочку. От боли Алилесса закричала, но лорд пресек ее крик, зажав ее рот грубой ладонью.

– Терпи, – прохрипел он, сверкая страшными, слово сумасшедшими глазами.

Его пальцы скользнули по ее телу и нащупали ту самую точку, пульсирующую горячей тяжестью. От слюны она была влажной, а прикосновения умелых пальцев лорда почти нежными. Он чуть погладил припухшую глянцевую поверхность, и Алилесса ахнула, почувствовав неведомое ей дотоле ощущение.

Острое, словно кололи иголкой, горячее, сильное, как ожог кипятком, но такое прекрасное, что от этих быстрых движений пальцев лорда ее тело само напряглось, натянулась каждая мышца, вибрируя как струна, и испуганная этой странной реакцией собственного тела, неуправляемой, как припадок эпилепсии, Алилесса услышала его хриплый смешок.

– Хорошо, да? – прошептал лорд, продолжая умело ласкать эту точку, отчего горячее жжение, обволакивающее нечеловеческим удовольствием, разливалось по животу девушки. – А ты не такая деревянная, какой кажешься… Лежи смирно, не то высеку.

Лорд поднялся с ее тела, уселся меж ее разведенных коленей, продолжая настойчиво давить меж ее ног своим членом и терзая, щекоча ее клитор, разбухший, упругий, напряженный не меньше его члена.

Алилесса, дрожа всем телом, хотела освободиться, но его рука жестко ухватила ее, причиняя боль, удержала на месте.

– Я сказал, – прогремел он, – лежи смирно! И молчи.

Но это было невозможно.

Жжение, рождающееся в месте, где лорд разглаживал и щекотал пальцами, заполняло все, Алилессе казалось, что все между ее ног горит, распухло и пульсирует мягкими глубокими толчками, доставляя одновременно муки и наслаждение. Она извивалась, изгибалась дугой, стискивая, комкая простыню руками, терзая ее ногтями, дрожа так, что мышцы сводило судорогой, чувствуя, как каменеют мускулы на ее трясущихся бедрах и ягодицах. Пот тонкой струйкой скользнул по ее напряженной шее, глаза ее были распахнуты так широко, что, казалось, еще немного – и они лопнут от напряжения, а изо рта вырывалось дыхание вперемежку с жалкими, униженными стонами, с обрывками слов, выкриками.

– Пожалуйста, пожалуйста, нет, не надо, – молила Алилесса, но ее слов было не разобрать.

Острое удовольствие превратилось в горячую, обжигающую пытку, пальцы лорда двигались слишком быстро и девушка закричала, багровея дрожащим лицом, закричала громко и ужасно, как кричат от невыносимой пыточной боли, так, словно ее клеймили каленым железом или заживо снимали кожу. Новое, неведомое ей чувство наполняло ее, заполняя все существо. Перепуганной, ничего не понимающей девушке, чей разум был затоплен ужасом, казалось, что надвигается что-то ужасное, страшное, чего она точно не вынесет и умрет, разорванная этим жжением в клочья.

– Не надо! – кричала она, извиваясь. – Нет!

Ее невидящие глаза снова и снова с изумлением смотрели в пустоту, она тряслась как в ознобе и недоумевала – неужели это все происходит с ней?! Неужели это ее, Алилессу, низвели до животного состояния, в котором она не в состоянии контролировать ни свое тело, ни свой голос, ни свое поведение?!

Она почти сошла с ума и умерла, это неведомое и страшное, разрывающее сердце, едва не произошло, когда рука лорда отдернулась, и Алилесса рухнула в истерзанные простыни, обессилевшая. Из ее тела словно выдернули стержень и каждая ее мышца мгновенно расслабилась и превратилась в мягкий воск.

И лорд воспользовался этим. Ее горячее лоно, до того узкое и сжавшееся от острой ласки, вдруг стало мягким, слабым, податливым. Одним предоргазменным спазмом из него выплеснулась вязкая прозрачная влага, остро пахнущая женским возбуждением, и лорд одним сильным мощным толчком безжалостно вошел в девушку, разрывая девственную плеву.

Низ живота Алилессы обожгло острой болью, она вскрикнула, чувствуя, как вместе с ней в ее тело проникает нечто огромное, плотное, заполняя, растягивая, и…

То страшное, неведомое, чего она так страшилось и отвергала, напрягая все мышцы тела, вдруг свершилось и обрушилось. Затирая вспыхнувшую было боль, резкие толчки перенапрягшегося члена в ее теле вдруг разожгли то самое удовольствие, которым лорд наполнял ее, и Алилесса снова закричала, вцепляясь в его плечи ногтями, забилась под его огромным телом, двигающимся над ней и в ней, содрогаясь в сильных спазмах, от которых было хорошо, невероятно хорошо и стыдно до головокружения. Они топили ее с головой, от них перед ее закрытыми глазами вспыхивали ослепительные белые вспышки, и она сама бесстыдно расставляла пошире ноги и двигалась навстречу толчкам лорда, повинуясь дремучему инстинкту, продлевая удовольствие, пульсирующее в ее животе.