Яна Тарьянова - Пирожок для спецназовца

Гвалт стоял неимоверный. Полицейские разговаривали по телефонам, прерывались, чтобы обсудить между собой взрыв, пыж и качество пирожков. Кто-то хвалил выпечку, кто-то хвалил Славека, кто-то жаловался, что тесто горькое и куски застревают в горле. Раскрасневшийся Славек в высоком поварском колпаке выслушивал заказы, предлагал пирожки с другой начинкой – «вишню ждать долго, попробуйте воздушный пирог с абрикосами» – шустро пробивал чеки, упаковывал пакеты «с собой». Ёжи, на вид все такой же мрачный и готовый укусить клиента, щеголял в белой косынке, завязанной на затылке, смешивал салаты в контейнерах, фасовал порции горячего: мясо, курица, грибы и овощи на гриле.

«А ведь мы открылись, – понял Ахим. – Открылись и работаем. Цель достигнута. Но методы оставляют желать лучшего».

Вырвавшись из лап дознавателя, он принес размен для Славека, показал Ёжи, где лежат термопакеты. Получил тычок в бок от сержанта, повернулся, услышав: «Командир!». Перекресток переходили трое: высокий седой оборотень-волк, матерый, окутанный аурой власти и опасности, и идущие рядом рыжий лис и человек – помоложе, в форме, с папками, внимательно выслушивающие указания.

Лис и человек бодро протопали в зал. Ахим отметил, что лис не альфа, а бета – хоть какое-то разнообразие. Сержант отнес курицу и овощи на веранду, шепнул Ахиму: «Подойди».

Полицейский начальник ел курицу с видимым удовольствием. Бросил кость от ножки на пустую тарелку, спросил:

– Почему сразу нас не вызвал, заявление не написал?

– Когда – сразу?

– Когда ленты увидел. Зачем тянул? С шумом хотелось открыться?

– Кто бы у меня про эти ленты заявление принял? – удивился Ахим. – Ущерба никакого не было.

– Ущерба не было, – согласился волк, – а оскорбление чувств верующих случилось. Во всех трех зданиях.

– Про оскорбление чувств я как-то не подумал, – признался Ахим.

– Был бы оборотень – статья найдется. Ты уже догадался, от кого привет?

– Если честно – даже не подозреваю.

– А предыдущий хозяин помещения? – поднял бровь волк и захрустел прожаренным куриным крылом.

– Э? Ну… зачем бы ему? – Ахим растерялся. Он не знал, как объяснить – говорить или не говорить напрямую. Отмел сомнения, сказал: – Он победил, понимаете? Получил Витольда. Дело идет к свадьбе. Это мне бы ему мстить. А у него мотива нет.

– Узнаем мотив, – и, без промежуточных реверансов. – Меня зовут Анджей.

Ахим церемонно представился, но его уже не слушали. Возле столика возник один из полицейских, что-то зашептал волку на ухо. Беседа скомкалась, к утолившему первый голод начальнику потянулись ходоки, и Ахим удалился, не желая мешать.

Он подумал, что намается еще с этим расследованием – вывернут жизнь наизнанку ни за что, ни про что. Тут же отвлекся на зов Славека, принес ключи от второго холодильника, зарядил кофейный автомат, добавил на столы салфеток. Первая волна посетителей схлынула – полицейские ушли на совещание, три звена МЧС уехали на пожар. Относительное безделье закончилось примерно через час. Ахим поблагодарил и похвалил Ёжи и Славека, съел два блинчика с печенкой – гадость, но все полицейские почему-то хвалят – а найти зубочистки, которые точно покупали, не успел. В зал и на веранду ввалились спецназовцы в сизо-черной форме и бронежилетах, увешанные разнообразным оружием и чехлами, скрывавшими предметы непонятного назначения. Помещение заполнило рычание – переговаривались между собой, как будто пасть в рот не превратилась; треск раций и бряцанье металла.

Ахим вышел на веранду, чтобы не путаться под ногами. Ёжи и Славек утонули в ворохе заказов, зачем их отвлекать? Понадобится помощь – позовут.

Вскоре из помещения вышла пара с нагруженными подносами. Волки, альфы – самые капризные и конфликтные клиенты. Еще не попробовавшие еду, но уже недовольные качеством. Ахим краем глаза отметил груду пирожков на одном подносе, контейнер с салатом и курицу – на другом. Спустился на тротуар, чтобы не смущать клиентов своим присутствием, и почти сразу вздрогнул от гневного крика:

– Эй, ты, лолка! Жопой слушаешь? Я тебе сказал – салат без сухарей! Какого хера?

Волна ярости была такой ощутимой, что Ахим оцепенел. Он повернул голову, увидел, как спецназовец сплевывает в мусорную корзину и утирает рот салфеткой. За этим последовал новый вопль:

– Хуле ты молчишь? Тупая лолка! Ничего в башке не держится, потому что мозги между ног бултыхаются?

До Ахима, наконец-таки, дошло, что спецназовец орет на Славека – выбитое стекло двери способствовало прямому общению. Этот факт помог сбросить остолбенение. Ахим в три шага оказался у столика и прорычал: