Ео Рэеллин - Революция

– Конечно, – кивнул тот и запустил на своём планшете передачу данных. – Господин Рэеллин, министр образования хотел бы встретиться с вами до отъезда.

– Хорошо, тогда сразу после совета с главами Домов, – произнёс Верн, изучая перечень мест, которые нужно было посетить на третьей головной планете Империи. – Нарек, передвиньте, пожалуйста, встречу с министром финансов на день.

– Но она поставлена на следующий день после вашего возвращения, господин Рэеллин, – непонимающе нахмурился ассистент и тут же стушевался – перечить императору, пусть даже он на пятнадцать циклов младше, считалось грубейшим нарушением.

– Просто измените дату, – холодно ответил Верн, понимая, что он в своём праве и не должен ничего объяснять.

– Хорошо, господин Рэеллин, – склонил голову Нарек и последовал за императором к выходу.

В столичном округе всегда передвигались на аэрокарах, хотя Верн и морщился от одной только мысли, что за пролетающим кортежем императора следят горожане. Он вообще крайне болезненно относился к вниманию и радовался, что один из предшественников издал закон о запрете распространения изображений членов императорской семьи. Если бы его не существовало, Верн упорно настаивал бы на создании чего-то подобного.

Рей – единственный из Семьи, чью внешность керийцы прекрасно знали, намеренно устроил утечку информации перед войной с Духами, его знаковое выступление на Дне объединения Империи до сих пор находилось в общем доступе. Регент тогда прервал торжественную речь и сообщил о начале войны, его слова: «Только объединившись, мы сможем победить» – вошли не только в керийскую историю, аварцы тоже долгое время использовали голозапись в поддержку религии триединства. Сейчас, в связи с последними событиями, у них, видимо, появились новые лозунги. Верну братская раса – аварцы тоже были созданы рэнделами – казалась чересчур радикальной по взглядам и по поведению. У каждой касты были свои особенности, но ни одну он не смог бы назвать заслуживающей главенствующего положения, в обществе слишком остро ощущался диссонанс.

В здании правительства было, по обыкновению, людно, чиновники всех мастей коротко приветствовали императора и возвращались к своим делам, Рей вызывал у них куда большее почтение. Верн никогда не переживал по этому поводу, сейчас он думал о предстоящей поездке на Наёми, и внутри собирался спутанный из предвкушения и волнения комок. Завидев высокую фигуру Рея в чёрном укороченном плаще у дверей зала совещаний, он попытался выкинуть лишние мысли из головы – телепат мог увидеть образы, а это означало, что все планы сорвутся.

– Я буду молчать, ведёшь ты, – дождавшись Верна, еле слышно сказал Рей и жестом пригласил его в зал.

Первые лица Домов Атедис, Оберн и Хираам моментально смолкли и переключили внимание на вошедших императора и премьер-министра, занявших свои места в центре зала. Верн задержался взглядом на Дагоне Хираам – единственном представителе Дома на сегодняшнем совете. Лицо ещё одного участника показалось смутно знакомым – точно не представитель аристократии, скорее всего, видел его где-то в здании правительства.

– Господин Рэеллин, господин Оберн, – слово взял Сиван Атедис, – мы пригласили вас, чтобы сообщить о снятии наших кандидатов на пост премьер-министра.

Верн наклонил голову вперёд, давая понять, что ждёт пояснений, боковым зрением заметив каменную неподвижность Рея – кажется, он уже был в курсе.

– Дома, – Дагон продолжил вместо Сивана, его голос в начале речи казался слегка хриплым от волнения, – выдвигают единую кандидатуру.

– Ракни Имади, – Морел Оберн жестом указал на того самого чиновника, имя которого Верн силился вспомнить – кериец зрелого возраста встал, почтительно поклонившись Верну. – Больше двадцати циклов государственной службы, почти всё время – в министерстве экономики. Господин Имади не состоит в родстве ни с одним…

– У меня тоже есть что сообщить совету Домов, – бесцеремонно перебил Рей, сейчас на него смотрела почти дюжина взволнованных глаз – ожидали от непредсказуемого премьер-министра подвоха. – Я не буду участвовать в выборах.

В зале на несколько секунд воцарилась мёртвая тишина; будь Верн обычным керийцем, он бы уже начал расспрашивать дядю о причинах такого решения, выглядя при этом растерянным и неприятно удивлённым. Но Верн был Рэеллином, которого готовили к трону, потому наблюдал за возбуждённым смятением представителей аристократии с непроницаемым лицом. Только на Ракни Имади задержался взглядом – с ним придётся работать бок о бок ближайшие два цикла: вдвое старше Верна, в прищуре голубых глаз чувствовалась уверенность в собственных силах.