Ео Рэеллин - Революция

– Верн, эту неделю мы с детьми проведём на Нирайди, – сказал Рей, зайдя в его кабинет. – Может, дольше.

– Долгожданный отпуск, – улыбнулся Верн, ощущая щемящую грусть.

– Не уверен, что получится расслабиться, – тряхнул головой Рей. – Для тебя я всегда свободен, Верн.

– Кстати, как у Исана дела? – вдруг вспомнил Верн, давно хотел спросить дядю об этом, сам никогда не связывался с мужем – тот всегда писал первым, а сейчас долгое время сохранял молчание.

– Держится, кажется, – скривил губы Рей. – Совет усилил охрану храма триединства на Керии. Видимо, не так всё спокойно, как они хотят показать.

– Вполне ожидаемо, – пожал плечами Верн.

– Удачи тебе с Ракни, – Рей, подмигнув, покинул кабинет.

Ракни Имади действительно был уверен в себе – не стеснялся указывать Верну на недочёты в его работе, хоть и делал это деликатно, понимая, что разговаривает с императором, пусть и очень молодым. Но совсем не с Ореном Оберном: дяде все боялись сказать слово поперёк.

Верна это не нервировало, даже наоборот: новый премьер-министр с таким энтузиазмом приступил к работе, взяв на себя рутину, которую Рей активно спихивал с себя, что ему частенько приходилось скучать без дела.

– Господин Имади, может, вы и с президентом цранху встречу проведёте? – позволил себе пошутить Верн.

– Не уверен, что их первое лицо оценит такую замену, господин Рэеллин, – с улыбкой ответил он.

– Зато у вас есть на Керии супруг, а у меня нет, – с невозмутимым видом возразил Верн. – Црахну чтут свои традиции, одна из которых – присутствие на встрече супругов первых лиц.

– Думаю, вы сумеете обосновать отсутствие господина Ш’ии нашим гостям, – в буквальном смысле осадил его Имади.

Не то чтобы Верн при общении с ним чувствовал себя оскорблённым – скорее совсем юным и малоопытным, не способным принимать самостоятельные решения без дяди. О чём-то действительно выходящем из ряда вон речи не шло, но с ежедневными вопросами Верн в течение своего правления справлялся успешно. Рей никогда не любил хозяйственные дела, потому они доставались императору.

Кабинет министров Ракни тоже начал формировать по своему разумению, аккуратно и по одному меняя назначенных Реем чиновников. Верн видел это, но не противился, предоставляя новому премьер-министру относительную свободу.

Рей почти всё время, пока Ракни принимал дела и налаживал работу правительства, тактично находился на Нериде. Это развязывало руки, тогда как Верн в силу своего характера не остужал рвение премьер-министра, позволяя ему охватывать максимальный объём задач.

Впрочем, Ракни не удалось подменить Верна во время визита на Наёми – он ледяным тоном сообщил, что император должен присутствовать на заседании Торговой федерации лично. Ничего интересного из переговоров глав крупнейших концернов Верн, конечно, не почерпнул, но его скуку скрашивало предвкушение – договорился с Теллимом о встрече.

В этот раз всё прошло более страстно, но чуткий Верн ощутил отдаление и из ниоткуда взявшуюся неловкость, которые мешали, заставляли думать, что что-то происходит не так, что-то сломалось и работает неправильно.

– Тел, всё хорошо? – сказал Верн, водя пальцами по щеке любовника.

– Н-нет. – В глазах Теллима вдруг разлилось столько боли и отчаяния, что Верну стало тяжело дышать. – Послушай, Нэр… – он запнулся, отвёл взгляд, – нам лучше больше не встречаться.

– Почему? – без голоса, губами спросил Верн, вновь показалось, что он падает с моста.

– Наши… отношения… – Теллиму было тяжело говорить, но решение он уже принял, единолично, не нуждался в уговорах, – они вредят нам обоим… Мне точно. Прости.

– Хорошо. – Верн резко встал и начал одеваться, стараясь не поднимать глаз и сглатывая подступающий к горлу ком.

На самом деле, ему хотелось даже расплакаться, словно ребёнку, лишившемуся родителей – плакал, когда его био-отца убили. Но Верн не зря тренировал невозмутимость столько времени, смог сдержаться и при Сарейсе, которого, к сожалению, провести не удалось. Наклонив голову, стражник деликатно поинтересовался:

– Господин Рэеллин, у вас всё нормально?

– Конечно.

Уже в резиденции на Керии Верн дал волю эмоциям: слёзы текли по лицу, пока он лежал на постели не в силах справиться с мыслями и заснуть. Неужели такова его судьба: все чувства оказываются неразделёнными? И если он прекрасно понимал причину первого в жизни отказа, видел и знал, что ответной любви ждать не стоит, то Теллим просто выдернул землю из-под его ног. Верн ощущал симпатию в каждом взгляде, в каждом движении, прокручивал их предыдущую встречу в памяти и не находил ни единого повода усомниться во взаимности. Неужели всё это время он обманывал себя? Или хотел быть обманутым. Хотел жить и любить, как все остальные граждане Империи. Но не имел на это права.