Александра Вьюга - Ипатов и его поклонники

Степан целовал его грудь, ласкал языком впалый живот, прихватывал губами и зубами выпирающие тазовые косточки, а потом его губы коснулись члена. Ипатов вздрогнул, а Степан поцеловал головку, потом обвёл её языком и обхватил губами. Ипатов застонал от острого удовольствия. Это было волшебно, восхитительно. Это был первый минет в жизни Ипатова.

«Только бы не кончить сразу».

Степан сосал умело и с удовольствием. Со вкусом причмокивал, поднимал полные желания глаза, ловя взгляд Ипатова. Выпускал изо рта член, дразнил и облизывал языком, а потом брал глубоко в горло, так, что Ипатов сходил с ума. Конечно же долго он не продержался и, выгнувшись, зажмурившись и вцепившись руками в простыню, с громким стоном кончил.

Степан довольно облизнулся и начал неспешно поглаживать бёдра Ипатова, согнул его ноги в коленях и развёл в стороны. Его пальцы подрагивали от возбуждения, когда добрались до плотно сжатого ануса. Он налил смазку и стал проталкивать один палец. Ипатов тут же расслабился, как рекомендовали в интернете, и палец протиснулся внутрь. Он гладил и массировал. Ипатову было приятно, и он, прикрыв глаза, наслаждался вновь зарождающимся возбуждением.

Степан добавил второй палец. Он вошёл чуть туже, но особого дискомфорта не доставил. Пальцы скользили внутри, растягивая девственно тугие мышцы, сдвигались и раздвигались, а потом погладили простату. Ипатов дёрнулся и вскрикнул. Его член дёрнулся следом за ним и начал приподниматься.

Степан продолжал трахать пальцами, добавив третий. Ипатов метался по кровати и стонал. Его член прилип к животу и размазывал по нему смазку.

– Стёпа… Стёпа… – скулил Ипатов между стонами. Ему хотелось большего, но он плохо соображал как попросить.

Степан понял всё сам, вынул пальцы, натянул презерватив и, добавив смазки, приставил член к растянутому кольцу мышц.

– Готов? – спросил он, глядя потемневшими от возбуждения глазами на Ипатова.

– Я уже лет десять как готов. Не тяни, Стёп.

Член начал протискиваться внутрь, раздвигая мышцы.

– Ох чёрт! – выдохнул Ипатов.

Было немного больно. Но его это не волновало. В нём бурлила эйфория – наконец-то! наконец-то это происходит! Он снова расслабился, пропуская член.

Степан дело знал хорошо. Он входил очень медленно, по чуть-чуть, часто останавливаясь и давая возможность девственной Ипатовской заднице приспособиться.

Когда член вошёл до конца, и яйца Степана коснулись ягодиц, Ипатов готов был орать. От радости, что он больше не девственник, и ещё немного – от боли.

Степан наклонился к нему и жадно поцеловал, залезая глубоко в рот языком. Он опёрся на одну руку, а другой широко огладил худой бок Ипатова и сжал рёбра. Было видно, что он еле сдерживается.

– Давай уже, – сказал Ипатов, как только Степан оторвался от его губ.

И Степан дал. Сначала медленно и осторожно, словно на пробу, с совсем небольшой амплитудой, а потом, когда Ипатов начал ловить кайф и подмахивать, быстрее и быстрее, вбиваясь глубоко и вырывая из груди Ипатова хриплые стоны.

Член раз за разом касался простаты, Ипатова закручивало в вихре удовольствия, возбуждение становилось нестерпимым. Он обхватил лодыжками бёдра Степана, вцепился ногтями одной руки в его плечо, а другой схватился за свой член и стал дрочить. Буквально через несколько движений его накрыл оргазм. При виде изогнувшегося, крупно вздрагивающего Ипатова, Степан зарычал, ворвался пару раз в поджавшуюся задницу и тоже кончил.

После второго за вечер оргазма Ипатов, довольный и расслабленный, уснул в объятиях любовника. Он был твёрдо уверен в том, что влюбился в Степана, что Степан его судьба, и что они обязательно будут жить долго и счастливо, а может быть даже и умрут в один день.

Вот так, в двадцать шесть лет, Ипатов и расстался с невинностью.

На следующий день, несмотря на то, что Степан был очень аккуратен, у Ипатова болела задница. А ещё душа. Он сидел на работе, бочком пристроившись на стуле, и рефлексировал.

«Облажался я вчера. Как пить дать облажался. Наверняка что-то не так делал, наверняка как-то неправильно трахался. Стёпка теперь в мою сторону и не посмотрит».

Ситуация усугубилась тем, что вечером Степан во дворе не обнаружился. Ипатов постоял минут десять возле его подъезда и понуро побрёл домой.

Зато следующим вечером, когда Ипатов уже похоронил всякую надежду на продолжение отношений, Степан снова встретил его у подъезда. Он подошёл к Ипатову широко улыбаясь: