Максим Киамос - Переход

Глава 2

Я очнулся, открыл глаза и попытался встать. Голова гудела, мне было так плохо, мой желудок вывернуло, и я сблеванул на землю. В голове сразу вспыхнуло начало дня, и я попытался встать на ноги, чтобы убить этих пидоров, особенно юриста, огревшего меня по голове. Мне удалось кое-как подняться на ноги, и я замер от удивления. Я больше не был в своем кабинете, на последнем этаже, а находился вначале моста, или туннеля, я толком не понимал, потому, что вокруг было крайне мало света. Но я точно понимал, что я нахожусь вначале, в точке «А», а на другой стороне моста находится точка «Б» и я понимал, откуда – то, что мне надо перейти по проходу туда. Свет вокруг горел неравномерно, слегка желтоватое пятно было надо мной, потом небольшой участок высвечивал начало моста, а другой горел в конце. В конце моста вообще был более яркий свет, но я ничего там не видел, кроме окончания тоннеля.

Я оглянулся назад и понял, что за мной непроглядная тьма. И не просто темно, а холодно. Да, такое ощущение, что оттуда веет холодом. Не то, что пойти обратно, я даже в мыслях не допускал, что могу сделать туда шаг. Но мне очень хотелось идти вперед.

– Что за чертовщина происходит? Где я? Ау? Вацлав, я не буду Вас убивать, голубчик Вы мой, пидорас Вы эдакий, я Вас прощаю, блять, только придите сюда и помогите мне! – Мои слова эхом пронеслись по переходу, но мне никто не ответил. Мне было стыдно просить о помощи, тем более у юриста, который огрел меня статуэткой, но попробовать позвать его стоило.

Я пошел вперед. Небольшой свет перемещался за мной. Он как будто бы нависал надо мной, освещая слегка путь впереди, но не давая посмотреть дальше пары шагов. А сзади меня, с каждым шагом, за мной шла холодная темень, куда я боялся посмотреть. Я остановился и понял, что меня никто не гонит вперед, постоял несколько минут, понял, что и назад пойти не могу. Там всё холодно и невозможно.

Я сделал еще шаг, потом еще, а потом понял, что мне остался всего один шаг и я пройду тоннель. Переход закончился, передо мной встал пункт «В», свет стал ярче, но не таким ярким, как его описывают люди, когда умирают и идут на свет. И тут в моей голове пронеслось: «Неужто, я умер?!». «Этот козел вонючий похоже убил меня!», подумать далее я не смог, потому что моргнул, но не смог открыть глаза, в следующую секунду вздохнул, но не смог выдохнуть. Так я и стоял, с закрытыми глазами, а может и лежал, я не понимал. Легкие начали гореть. Я очень хотел выдохнуть, но не мог, что – то мешало мне. Я забился в панике, меня начало холодить, но тут что – то надавило на мою грудь, и я смог выпустить воздух из легких, а потом раскрыл глаза и увидел перед собой две пары глаз, которые смотрели на меня: одни с беспокойством, вторые – с ужасом, как Вацлав, которого я стащил со стола. Но, эти двое мужчин были не моими юристом и бухгалтером. Они были старше, точнее мои ровесники, лет по тридцать пять. Очень крупные, спортсмены, из моей охраны что – ли?

– Ну, слава Богу! – Сказал я им. – Вы из моей охраны что – ли? Новенькие? – Они уставились на меня непонимающе. Тот, который смотрел с тревогой, изумился, а тот, что с ужасом, еще больше посерел. А я был удивлен своим голосом, он стал сиплым и высоким. Наверное, это от удушения.

Тот, что смотрел на меня с тревогой произнес:

– Иезекиль, малыш, с тобой всё хорошо? Ты в порядке? – И протянул к моему лицу свою огромную ладонь.

– Какой я тебе малыш, блять? Ты, пидорас, совсем попутал? – Я оттолкнул руку мужика от своего лица, опять не узнав свой голос, и попытался встать. Тот мужик, что смотрел на меня с ужасом, повернулся к тому, кто назвал меня «малышом»:

– Хирос, друг мой, всё пропало, это не Иезекиль.

– Конечно я не Иезекиль, я – Ромус, идиот! – ответил я мужику, который посмотрел на меня, но не со злостью, а еще с большим страхом в глазах, я бы даже сказал, со страхом смерти.

– Ромус, говоришь, и какой сегодня год и день?

– Сегодня с утра было пятнадцатое июня две тысячи двадцать второго года, от Рождества Христова, пидор ты, гнойный! – ответил я Хиросу.

Хирос пододвинулся ко мне поближе, взял меня за плечи, посмотрел внимательно в мои глаза и произнес, как будто бы не мне:

– Марис, это не Иезекиль, Иезекиль умер. А этот, Ромус, совершил Переход. – Я замер, а Марис посмотрел на меня внимательно и произнес:

– Хирос, друг мой, нам нужно готовиться к смерти, и этому мальчику тоже.

– Какой я тебе мальчик, блядь? Мне тридцать пять! – Я прямо таки возмутился, однако сказать это вышло еще более тонким голосом, чем раньше. Наверное, меня смутило, что нам всем готовиться надо к смерти.