Яна Тарьянова - Тихая охота

– Тепловоз помню, а вот панно – увы, – признался он. – Никогда не обращал внимания. Ваш супруг прав. У этого заводского района дурная слава. Возле проходной и административного корпуса, в принципе, погулять можно. Подъехать на такси, попросить, чтобы подождали. Среди бела дня к вам никто не прицепится. Брант не из тех, к кому шпана полезет и попросит закурить. Его рост и ширина плеч желание курить отшибают.

Элверд усмехнулся:

– Забавно. Нашему сближению поспособствовало именно то, что шпана попросила у него закурить, и он подрался возле Дома Культуры железнодорожников. Но это неважно. Мы поедем вдвоем. Я и Айкен. У Бранта сейчас много работы, он не может взять отпуск.

Труженик вагонного депо заметно помрачнел – хмуриться он начал еще на рассказе о покупке ликеров, а сейчас окутался грозовой тучей недовольства. Валериан поймал взгляд отца, понял, что лучше глубже не копать – незачем встревать в чужие семейные дела – и бодро сказал:

– Ну а я доберусь на простом поезде, без ретро. Завтра схожу на кладбище к папе, потом созвонюсь с бывшим однокурсником – он здесь в городском отделении полиции работает. Посидим, поболтаем, выпьем по кружечке пивка, и можно будет отбывать в Чернотроп. Возможно, мы с вами там увидимся – город не очень большой, все постоянно сталкиваются в центре.

– Я думал, вы поживете у отца хотя бы на пару недель, – удивился Элверд.

– Не получится, – приврал Валериан. – Служба.

– Тогда, если хотите, можете поехать с нами. Верхние полки свободны.

– Нет, – негромко, но веско сказал Брант. – С чужим альфой в купе ты не поедешь.

Валериан чуть не подавился кусочком баранины. Серьезно? Что за деревенские предрассудки? Как бы медленно ни ехал этот ретро-поезд, все равно дорога займет не больше суток. В купе будет десятилетний мальчишка, при котором сложно согрешить, даже если захочется. Лучше бы Брант своей тупой башкой о ярмарке подумал. О том, что его муж выглядит домашним и слабым. Всем своим видом приглашает, чтобы к нему подошли и попросили закурить.

– Тогда я закажу второе купе, – нахмурился Элверд. – Или найду Валериану свободное место в другом. Завтра позвоню…

Отец прервал описание планов просьбой:

– Не торопитесь, Эльд. Я надеюсь, что мне удастся уговорить Валерека задержаться еще на несколько дней.

– Ага, – подхватил Валериан. – Вообще-то я не знаю, когда Анджей сможет со мной встретиться. У него могут быть неотложные дела. Тогда точно придется задержаться.

В итоге они распрощались, так и не попив чаю на балконе – отец вспомнил, что ему надо постирать накидку и полотенца, засобирался, не слушая уговоры. Валериан отказался от половины пирога, сообщив Элверду, что у них есть печенье, и отбыл домой с облегчением – понимал, что на чаепитии бы не удержался и объяснил Бранту, что тот во многом неправ.

С отцом Валериан заговорил, когда белье уже болталось на веревках, а чай с шиповником настаивался в заварочном чайнике.

– Брант странный, – заявил он. – Абсолютно неуместное заявление. То ли он пытался оскорбить Элверда недоверием, то ли до сих пор не избавился от хуторской дремучести.

– Это было… – отец замялся, пытаясь подобрать слово. – Это было для него нехарактерно. Думаю, он немного разозлился из-за того, что вы с Элвердом слишком легко нашли общий язык. Обычно Эльд ни с кем не общается. Разговаривает, но это ограничивается словами «здравствуйте» и «спасибо», обменом мнений о погоде. Здесь живут люди и оборотни, которые не могут по достоинству оценить тему диплома, от которой ему пришлось отказаться. Брант к этому привык. Он тоже не может оценить, и в этом окружении чувствует себя в безопасности. И вдруг – ты. Вы не флиртовали, но понимали друг друга с полуслова. Это было заметно. Неудивительно, что Брант так себя повел.

«Я еще и документы у него перед этим проверил», – подумал Валериан, а вслух сказал:

– Клянусь, это больше не повторится. Если увижу Элверда, перейду на другую сторону. Не волнуйся, пап. Я тут не задержусь. Завтра позвоню Розальскому. Если он будет сильно занят, значит, не попьем пива. Сяду в электричку и – ту-ту в Чернотроп.

Отец покачал головой и достал чашки, чтобы налить чай. Остаток вечера прошел в приятных разговорах, сон ничего не омрачило, и на следующий день Валериан приступил к выполнению намеченного плана. Он сходил на кладбище – недалеко, даже ехать не надо – выполол осенние сорняки на могиле папы, отполировал крест в круге из двух пшеничных снопов, знак того, что папу любили и люди и оборотни. После уборки Валериан разорвал на кусочки тонкий пирожок с картошкой и разложил на холмике – для птиц, которые склюют угощение и расскажут об этом папе на небесных полях. Передадут, что его не забывают ни сын, ни муж. Приходят, разговаривают, убирают.