Тим Барроуз - ДУМ-ДУМ. Исповедь эскаписта #1

– Ты чё втыкаешь? – выводит меня из ступора Биль.

– Да так, думаю о пожаре мировой революции и о том, как из искры возгорится пламя.

– А-ааа, понятно… – кивает он как баклан и усмехается, как Шерлок Холмс над тупицей Ватсоном. – Завидно, да?

– За-а-а-видно, мля, – передразниваю я. – Пойдём чё попроще поищем…

Решаем идти к «Эстраде». Несколько рядов деревянных скамеек и заброшенная, обветшалая сцена со следами былого величия в виде обколупанной зелёной краски. Эстрада функционирует по праздникам, вроде Дня города, как площадка для фольклорных ансамблей и поп-звёзд локального масштаба. Надо же отделу культуры отчитываться перед городским начальством.

Обычно люд собирается на Эстраде перед танцами: мужики накачаться купленным заранее бухлом, чтобы не переплачивать, бабы – подснять кого-нибудь, чтоб явиться на дискотеку уже со свежим кавалером, а не стоять по углам, изображая из себя по статистике 10 девок на 9 ребят.

Дискотека с экзотическим названием «Доски» находится тут же, в Горсаду. Название оправдывает. На огороженном, как в зоопарке, пространстве, с танцполом из истертых ногами досок, клубится пара сотен гопников со своими прошмандовками. Гопники, само собой, не танцуют, зато уходят в отрыв их пьяные в хлам половины, которых они подцепили на один вечер тут же, на Эстраде. На территории, работает бар с запредельными ценами и обслугой, из которой любой мог бы сыграть главную роль в блокбастере «Алкоголь и его влияние на оседлые народы».

К полуночи на танцполе вспыхивают драки. Гопники выясняют, у кого жопа ширше и «кто наступил на ногу моей жабе». Частотность драк возрастает во время эротического шоу, когда жалкая бабёшка лет сорока с торчащими рёберными дугами и остервенелыми от водки глазами демонстрирует урле красное кружевное бельё и прочие телесные эскапады. Люди приличные сюда не ходят. Но, если зубов не жалко…

Усаживаемся на свободные места на скамейках перед Эстрадой. Вокруг почти та же картина, что и на Трёхе. Но большинство из присутствующих озабочено кроме выпивки и другой проблемой – кому присунуть. Краем глаза засекаю двух мокрощелок ряда через 3. Одна – рыжая, в очках, но ей идёт, а вторая с волосами, в мрачном готическом стиле английской группы «Siouxi & The Bansheеs». О чём эта дурёха и не подозревает. Сидят напротив. Рыжая – спиной. Готка вперилась пустыми рыбьими глазищами в нас. Обе лакают через соломинку блевантин «Джин-тоник «Вереск». Понятно, экономят на выпивке. Наш класс, маргинальный. Но одеты прилично: расписные, с вышивкой, клёшики, золотишко, туфли с острыми носами, какие носили при дворе Владимира Красно Солнышко и т. д.

Костик-с-Мариной толкают меня в бока:

– Ну действуй, Казанова!

– Болезного пошлём для затравки. Туповатые с виду. Он с ними как раз споётся.

– Да пошёл ты, – огрызается Болезный. – И пойду!

– Иди-иди, – подзуживают его Костик-с-Мариной. М-да… им бы сутенёрами пахать.

– Мы позже дойдём, а пока посмотрим, как тебя, красавца, отшивать будут, – нервно реагирую я на то, что Болезный оказался храбрее.

Все хлещут пойло и с интересом наблюдают, как Болезный, ощерив гнилые зубы, подсаживается к клюшкам. Клюшки реагируют приятственно. Слышен смех. Болезный довольно жестикулирует костлявыми руками у перед лицом, натягивает бейсболку глубже на лоб. По ходу впарил им анекдот из своего НЗ…

– Наша очередь, – бросаю я Билю и, обхватив в карманах банки с пивом, перескакиваю через разложенные на скамьях выпивку и снедь гопников.

Гопники недовольно вякают вслед, но утихают. По фигу. Главное сегодня – зацепить этих жаб, и, возможно, я наконец сброшу с усталых чресл груз эротических проблем…

***

Вот сука рыжая! Гнида хитрожопая! Уже полчаса стоим возле бабского сортира, а они ни сном ни духом. Даже если у них там диарея, и то уже можно было задохнуться от миазмов и выйти воздуху свежего глотнуть. Знаю этот общественный сральник.

– Эх, мужики-и-и… – обращаюсь я к Болезному и остальным. – Нас и вправду киданули, как салаг малолетних.

– Хм… – лепит невнятицу Болезный.

– Может, ещё поищем? – с необычайным оптимизмом отзывается Биль.

Его мысль звучит свежо. Особенно после того, как мы битый час обрабатывали этих кошёлок. Рыжая оказалась не такой уж дурой – психфак, 3-й курс. Даже помнит, что «Героя нашего времени» написал чёрт по фамилии Лермонтов. С «готкой» дело хуже – у Льва Толстого знает только один, по её выражению, рассказ: «Кажыца, вайнаимир». Всё остальное время выдавала коронку из арсенала Эллочки Людоедочки: «Ой, какие они смешные, мля! Я простаааа не ма-агуууу!» – всё это с драматическими поворотами головы и бросанием взглядов в небо. Рассчитано на невидимых театральных зрителей.