Мария Зайцева - Их безумие

И смотрит.

Своим темным, мрачным, злым взглядом, и только на дне его угадывается что-то, несвойственное ему… Отчаяние? Боль?

Да нет, это не про него.

Она для него никто, так, игрушка, собственность, присвоенная против ее воли.

Он может переживать только о том, что теряет над ней власть.

Он резко шагает к ней.

Керри собирает все свои силы, чтобы не отшатнуться, чтобы прямо в глаза смотреть. Смотреть и видеть там то, чего раньше не замечала. Чему сейчас никак не подберет названия. Шум в ушах нарастает, оглушает, и взрывается мгновенной мертвой тишиной, когда она слышит негромкое:

– Останься.

Рэй смотрит в темные огромные глаза своей анимешной девочки и в который раз не знал, что сказать. Как убедить.

Он хочет сказать, что скопил за полгода денег на первоначальный взнос за маленький домик, работая, как проклятый в автомастерской, а на выходных гоняя за деньги на старом, но очень шустром байке.

Хочет сказать, что переговорил с хозяином, и тот предложил ему долю. И что все теперь будет хорошо. Не сразу, но точно будет.

Сказать, что хочет быть с ней, прожить с ней жизнь, родить детей… Что он сможет, обеспечит, выкрутится. Зубами будет рвать ради их будущего.

Он много чего хочет сказать. Крикнуть, чтоб не уезжала, даже не думала, что он же… Как же он?..

Но проклятый язык отказывается ворочаться. И выдавливает только:

– Останься.

И сил хватает только глаза не опускать, вцепиться в нее взглядом, хотя хочется схватить, утащить, привязать к кровати. Рэй отслеживает в себе это дикое животное желание, застывает, борясь. Зверь внутри воет и бросается на прутья решетки, требуя свою добычу. Забрать, укрыть от всех, только его, только ему, только так!

И, если бы Керри сделала хотя бы маленькое движение навстречу, то так бы и было.

Но она опускает глаза, вырываясь из плена его взгляда, и отворачивается.

И Рэй рвет прочь, задыхаясь от ярости и боли.

И уже поздно вечером, очнувшись в каком-то шалмане, с бутылкой в руках и размалеванной девкой на коленях, он отчетливо понимает, что все.

Все.

Керри сделала свой выбор.

У нее начинается новая, хорошая жизнь, в большом городе. У нее будет все, о чем она мечтала. Все.

Рэй, с омерзением столкнув шлюху с колен, встает и выходит на воздух.

Луна светит вовсю, прямо как в ту ночь, когда он первый раз взял ее. Силой взял, как скот, как животное.

Конечно, чего он после этого хотел? На что рассчитывал? На любовь до гроба? Дебил, конченый дебил. Получил то, чего заслуживал.

У нее учеба, у нее планы, у нее будущее. Подальше отсюда. От этого завшивленного городка, от местных дегенератов, с ярчайшим представителем которых ее свела судьба.

У нее жизнь только начинается.

У него жизнь закончилась.

– Останься.

Его голос хриплый и тихий. Она знает, чего ему это стоит – вот так стоять и просить.

Она понимает, что неверно оценила его отношение к ней, его чувства.

Понимание это захлестывает с головой, кружит голову, мутит.

Она смотрит в его глаза и, не выдержав, отворачивается.

Ее обдает ветром, когда он стремительно проходит мимо.

В этот вечер он не приходит.

И в последующие вечера до ее отъезда – тоже.

Она знает, что он делает. Город маленький, все про всех знают.

До нее доходят слухи о драках, дебошах, пьянках.

Женщинах.

Керри не ищет с ним встреч, никогда не искала и сейчас не собирается. Она утешает себя тем, что все правильно, все так, как должно быть.

Что он – балласт, агрессор, кошмар, не отпускающий ее даже ночью, даже во сне.

Керри каждую ночь, несмотря ни на что, чувствует его горячие руки на себе, его властные поцелуи, тяжесть его тела.

Это как фантомная боль после ампутации.

Это пройдет. Ону думает, что пройдет. Она практически уверена.

На вокзале ее провожает только тетка. Наскоро целует, прощается.

Керри уже практически садится в автобус, когда замечает темную фигуру в стороне.

Он стоит, опираясь на свой старенький байк, и не сводит с нее глаз.

Уокер далеко, Керри не видит его взгляда, но чувствует, чувствует его всем телом, обжигаясь и горя. Он словно трогает ее, опять трогает, так, как всегда грубо, жадно и бесцеремонно.

Она наклоняет голову и заходит в автобус.

Ломка проходит болезненно. Бесконечная круговерть притонов, шлюх, дешевой выпивки, легкой дури пережевывает и выплевывает жестким осознанием конца. От этого хочется сдохнуть. И он подыхает.