Саша Зеркальный - Аллегро с огнем

– Потому что так оно и есть. Парня, которого ты видел, зовут Роман. Да, он красивый, умный, образованный, только нормальные отношения не может построить. Ему нужно стоять на коленях, ощущать боль, быть униженным. Так он ощущает себя полноценным, нужным, удовлетворенным и только так может кончить. Найти нормального тематика в нашем городе тяжело, чаще попадаются просто извращенцы или дебилы, которые избивают, насилуют нижних и выбрасывают в канаву. На таких он однажды и нарвался. Он доверчив и уязвим, потому что его сознание настроено на подчинение.

Крестный так рассказывал об этом Романе, что Жене стало его жалко. И в то же время в груди снова появился тот неприятный холодок, который парень окрестил как ревность. Макс явно испытывал к парню нежные чувства, несмотря на грубое обращение с ним.

– Вы давно вместе? – выдавил из себя Женя.

– Мы не вместе, – покачал головой Макс. – Встречаемся только для сессий.

– Но почему?

– Потому что оканчивается на «у». Ты не о том спрашиваешь.

– Да понял я! Просто мне интересно. А ты тоже? – Женя замялся на секунду, стараясь подобрать слова, но подходящих тактичных фраз не находилось. – Не можешь кончать без причинения боли?

– Нет, не могу. Есть топы, для которых экшн отдельно от секса. И даже партнеры разные. Но я к ним не отношусь. Могу, конечно, отделить боль от секса, то есть провести сессию без совокупления как такового. Но не наоборот.

– Значит, обычным сексом ты не занимаешься?

– Нет.

– Почему?

– Не могу. Надеюсь, я ответил на все твои вопросы и убедил, что тебе это не нужно?

– Наверно, – покивал Женя.

После такого откровенного разговора день прошел практически в полной тишине. Туманов незаметно наблюдал за крестником и видел, как тот делает то же самое. Для Жени Макс вновь открылся с другой стороны. Стал более опасным и странным, совершенно чужим. В очередной раз он понял, что совершенно не знает его. Мало того, почувствовал себя рядом с ним неопытным юнцом, которым, впрочем, и являлся. Женя не мог представить себе чувства этого Романа, его желания казались извращенными и далекими. Как можно добровольно хотеть унижения? Как можно наслаждаться болью другого человека? С такими мыслями он бродил несколько дней.

Макс видел, что юноша необычно задумчив и тих. Жалел ли тот о разговоре? С одной стороны, он оттолкнул Женю от себя еще дальше, и это причиняло боль. С другой – это единственно правильное решение. Он ненамеренно пытался выставить себя извращенцем в глазах парня, действительно считая себя таковым. С самого детства Макс не понимал, почему ему так нравится причинять боль. Садистом его однажды назвала мать, когда увидела, как сын прибивает гвоздями майских жуков к скамейке во дворе. Книги в центральной библиотеке дали исчерпывающую информацию по этому вопросу. Тогда он сильно испугался и постарался подавить эти наклонности. Некоторые свои порывы он научился контролировать, другие постоянно вырывались наружу. Может, поэтому он и не заводит отношения – боится, что однажды искалечит, а то и убьет партнера.

Обстановка в доме на опушке соснового леса становилась напряженнее день ото дня. Его обитатели держались на вежливом расстоянии друг от друга, переговариваясь только при решении каких-либо вопросов. Макс не хотел, чтобы крестник его боялся, но, похоже, именно это и случилось: он ловил на себе пристальные Женины взгляды, наполненные противоречивыми чувствами. Но на самом деле парень не из-за страха держался в стороне. Странным образом рассказ крестного о себе и своем партнере вызвал у него жгучий интерес. Да, он не понимал их чувств друг к другу, но, возможно, именно это непонимание сыграла решающую роль. Очередной знойной ночью ему снился сон с участием Макса, наполненный чувственными сценами. Памятная боль от розог в нем не казалась такой жгучей, а вид ремня в крепкой ладони вызывал возбуждение. Жене казалось, что даже почувствовал на спине капли горячего воска. Он стоял на коленях перед полностью обнаженным Максом, готовый принять в рот его возбужденный толстый член. Никогда его сны не были настолько реальными: он мог поклясться, что почувствовал солоноватый вкус розовой головки. А когда, открыв глаза, увидел перед собой озабоченное лицо крестного, чуть не кончил наяву.

– Женька, ты в порядке? – спросил Макс, вглядываясь в его безумные карие глаза. – Ты громко стонал во сне.

После этих слов юноша шарахнулся от него и стал озираться.