Саша Зеркальный - Аллегро с огнем

– Мне нет нужды брать взятки, потому что практика частная и без того платная.

– Даже если бы работал в больнице, не брал бы?

– Дело в том, что я занимаюсь консультативной психотерапией, а не клинической. Она заключается в том, что большую часть работы по изменению своего сознания клиент выполняет сам. К сожалению, человеческая психика работает таким образом, что то, куда мы не вкладываем ресурсы, не важно какие, – нами не ценится. Изменить себя, систему психологической защиты, убеждений, отношение к людям, к жизни в целом – очень сложный и ответственный шаг. У абсолютного большинства людей возникает бессознательное сопротивление работе психотерапевта. Тогда-то и вступает в ход самый мощный и действенный мотиватор – деньги. Клиенту банально становится их жалко, это помогает пересилить самого себя, взять свои неврозы под контроль и работать в полную силу. То же самое можно сказать и о врачах в целом. Работать на одном альтруизме можно до поры до времени. Без должной мотивации специалист начинает относиться к своей работе наплевательски, типа «все равно мне не платят».

– Значит, люди своими взятками мотивируют специалиста?

– В некоторых случаях это наследие перестройки. А в глубинке, куда специалисты не хотят ехать, остались одни алкоголики и пенсионеры, народ надеется, что хоть за вознаграждение извилины у врачей начнут работать.

Тогда они даже посмеялись, придя к выводу, что на эту тему можно говорить бесконечно. Приплести сюда политику, добавить горячительного и уйти в запой на неделю. Но как только Макс снимал ремень, все настроение пропадало моментально. В карих глазах крестника появлялись паника и слезы. Для него порка была наказанием. Он даже не пытался найти в боли какие-то иные грани, что, может, и неудивительно: сексуального контекста Макс в их встречи не вносил. Примерно о том же думал и Женя, ожидая прихода крестного. Естественно, он слышал романтические истории про доминантов и их рабынь, которые сами напрашиваются на наказание. Значит, они испытывают удовольствие от боли. Он же не представлял, как боль может стать наслаждением, предпочитая исключительно ласку. Возможно, со стороны Женя и хотел выглядеть независимым и смелым, но на деле никогда бы не стал подвергать свою жизнь опасности. А боль у него ассоциировалась именно с ней. Грубое обращение в любой форме было неприемлемо, да и болевой порог у него низкий. Потому-то он и не хотел быть врачом: видеть, как мучаются люди и, возможно, заставлять их страдать – это не для него. С другой стороны, есть немало способов отгородиться от того, что с ним делал Макс. Как-то отключиться в этот момент, постараться думать о хорошем или вообще не думать. В конце концов, сколько его здесь будут держать – неизвестно, мольбы на крестного не действуют, значит, нужно искать иной выход. Может, он просто что-то делает не так?

– Обдумываешь прочитанное?

Голос Макса в тишине показался громогласным и заставил подпрыгнуть. Объект Жениных тяжелых дум расположился на широких ступенях бассейна и в упор на него смотрел. Парень выдохнул, закатив глаза.

– Давно здесь сидишь? – спросил он.

– Минут пять, – улыбнулся Макс и кивнул на закрытую книгу на коленях крестника. – Дочитал?

– Джексон оказался женщиной, – вспомнил крылатую фразу из старого фильма Женя, улыбаясь в ответ.

Они несколько минут смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Положение вещей не изменилось, все осталось прежним, но между ними что-то произошло. Нет, Женя до сих пор был зол на крестного за то, что тот так жестоко обходится с ним; Макс также не собирался отступать от намеченного плана, желая выбить дурь из парня, но они стали ближе. Сегодня Макс был одет в обычную футболку и джинсы, волосы пребывали в беспорядке, а на щеках и подбородке появилась щетина. Он выглядел домашним и довольным. Серые глаза таинственно блестели, и неудивительно: он мог смотреть на своего пленника бесконечно. На запястьях юноши красовались кожаные браслеты, соединенные между собой цепочкой, которая, в свою очередь, была прикована цепью к лестнице. Колени прикрывал все тот же плед, а на шее блестел клепками ошейник. На спине все следы от ударов практически исчезли, зато на ягодицах кожа была воспалена из-за частой порки.

– Чем занимался днем? – тихо спросил Женя с хрипотцой в голосе.

– Наконец сел за диссертацию. Пока есть немного свободного времени, надо им пользоваться. А то так и не защищусь никогда.