К. ЛЬЮИС - Психосексология - хрестоматия

Легкость особенно нужна, если мужчина, пусть ненадолго, ощутит себя

властелином, победителем, захватчиком, женщина - добровольной жертвой.

Любовная игра бывает и грубой, и жестокой. Разве могут нормальные люди на

это идти Разве могут христиане это себе позволить

Мне кажется, это не причинит вреда при одном условии. Мы должны помнить,

что участвуем в некоем языческом таинстве. В дружбе каждый представляет

сам себя. Здесь мы тоже - представители, но совсем иные. Через нас все

мужское и все женское начало мира, все активное и все пассивное, приходит в

единение. Мужчина играет Небо-Отца, Женщина - Мать-Землю; мужчина играет

форму, женщина - материю. Поймите глубоко и правильно слово играет. Тут и

речи нет о притворстве. Мы участвуем, с одной стороны, в мистерии, с другой

- в веселой шараде.

Женщина, приписавшая лично себе эту полную жертвенность, поклонится идолу

- отдаст мужчине то, что принадлежит Богу. Мужчина, приписавший себе власть

и силу, которой его одарили на считанные минуты, будет последним хлыщом,

более того, богохульником. Но можно играть по правилам. Вне ритуала, вне

шарады и женщина, и мужчина - бессмертные души, свободные граждане, просто

два взрослых человека. Не думайте, что мужчина, особенно властный в соитии,

властен и в жизни; скорей наоборот. В обряде же оба - бог и богиня, и

равенства между ними нет; вернее, отношения их асимметричны.

...Вернемся от вожделения к самой влюбленности. Здесь все очень похоже.

Как вожделение влюбленных не стремится к наслаждению, так влюбленность во

всей своей полноте не стремится к счастью. Всякий знает, что бесполезно

пугать несчастиями людей, которых мы хотим разлучить. Они не поверят нам, но

не в этом дело. Вернейший знак влюбленности в том, что человек предпочитает

несчастье вместе с возлюбленной любому счастью без нее. Даже если влюбились

люди немолодые, которые знают, что разбитое сердце склеивается, они ни за

что не хотят пройти через горе расставанья. Все эти расчеты недостойны

влюбленности, как холодный и низменный расчет Лукреция недостоин вожделения.

Когда самим влюбленным ясно, что союз их принесет одни мучения, влюбленность

твердо отвечает Все лучше разлуки. Если же мы так не ответим, мы не

влюблены.

В этом - и величие, и ужас любви. Но рядом с величием и ужасом идет

веселая легкость. Влюбленность, как и соитие, - вечный предмет шуток. Когда

у влюбленных все так плохо, что, глядя на них, плачешь - в нищете, в

больнице, на тюремном свидании, - веселье их поражает нас и трогает так, что

это невозможно вынести. Неверно думать, что насмешка всегда враждебна. Если

у влюбленных нет ребенка, над которым можно подшучивать, они вечно

подшучивают друг над другом.

Влюбленность не ищет своего, не ищет земного счастья, выводит за пределы

самости. Она похожа на весть из вечного мира.

И все же она - не Любовь. Во всем своем величии и самоотречении она может

привести и ко злу. Мы ошибаемся, думая, что к греху ведет бездуховное,

низменное чувство. К жестокости, неправде, самоубийству и убийству ведет не

преходящая похоть, а высокая, истинная влюбленность, искренняя и жертвенная

свыше всякой меры.

Некоторые мыслители полагали, что голос влюбленности запределен, и

веления ее абсолютны. Согласно Платону, влюбившись, мы узнаем друг в друге

души, предназначенные одна для другой до нашего рождения. Как миф,

выражающий чувства влюбленных, это прекрасно и точно. Если же мы примем это

буквально, возникнут затруднения. Придется вывести, что в том мире дела идут

не лучше, чем в этом. Ведь влюбленность нередко соединяет совершенно

неподходящих людей. Многие заведомо несчастные браки были браком по любви.

В наши дни больше любят теорию, которую я назвал бы романтической, а

поборник ее Бернард Шоу называл метабиологической. Оказывается, устами

влюбленности глаголет не потусторонний мир, а жизненная сила, некий импульс

эволюции. Настигая ту или иную пару, влюбленность подыскивает предков для

сверхчеловека. И счастье, и нравственность - ничто перед будущим

совершенством вида. Если бы это было так, я не понимаю, зачем нам

повиноваться. Все описания сверхчеловека столь отвратительны, что в монахи

пойдешь, лишь бы его не зачать. Кроме того, если верить этой теории,

получается, что жизненная сила плохо знает свое дело. Сильная влюбленность