Алекс Лесли - Евротрэш. Соблазнение богатых для бедных

– Мне показалось, ты сказала: «Я тебе вставлю сейчас».

За кого они меня там приняли? Капец!

– Иди сама засовывай.

Девочка идет в туалет, а там разбросанные полотенца, линзы Алекса… видно что номер снят ни фига не сейчас! Он не убран, в нем жили!

– Так, а кто приехал? – спрашивает Таисия.

– Подумай сама! Ты знаешь, кто такой Руслан?

– Золотов, что ли? – спрашивает вторая, которая позавчера вечером просилась организовать с ним секс, записаться в очередь.

– Ну да.

– Так это его непосредственное начальство?

– Это кто? Президент, что ли? Или премьер-министр? – Девочки смотрят друг на друга.

– Вы же понимаете, что я не могу называть их имена. Но если вы вдруг услышите чей-то голос и узнаете его, то сделайте вид, что не слышали.

– Да, да, хорошо.

Эскорт никогда ничему не удивляется. Это его плюс.

Девочки мнутся, стоят в белье.

– Полностью раздевайтесь.

Эскортницы те еще стесняшки, и это их минус. Нужно быстро найти, чем завязать им глаза. Номер полностью пустой, мы проснулись двадцать минут назад, ничего не сообразили заранее. Я беру свой шарф и завязываю Таисии глаза. Оглядываюсь в поисках еще чего-нибудь длинного. Ничего нету. Тогда я беру розовые штаны, в которых пришла вторая девочка.

– Ты что, моими штанами будешь мне глаза завязывать?

– Ну да! Молчи!

Что делать, времени нет. Импровизирую, как учили!

Завязываю ей глаза штанами, их длины не хватает, чтобы нормально завязать. Кое-как я завязываю шнурочками от штанов.

– Так, теперь становимся на кровать. Раком. Спины выгнули красиво. Не на локтях, а на руках, – уже заученной инструкцией секса вслепую говорю я. – Напоминаю еще раз: разговаривать нельзя. Мужчин не лапать. Не думайте, что вы здесь самые хитрые. Если вас поймают за подглядыванием, игра сразу закончится, это в лучшем случае. А о худшем вам лучше не знать. Если что-то хотите – поднимайте руку, я подойду.

– Это пиздец какой-то, – говорит девочка с завязанными штанами, – напоминает развод!

Но при этом она встала на кровать и отклячила задницу. Из пизды игриво выглядывала ниточка от тампона.

– Все, тихо.

Девочки замолчали. Я секунд тридцать постояла, посмотрела, как они переминаются с руки на руку, с ноги на ногу. Интересно, что их мотивировало больше: жадность или любопытство? Все, пора идти звать первых лиц правительства РФ.

Слышу стук в дверь. Открывает Ви. Я киваю: все готово.

Алекс заходит. Тут же надевает маску демона сквирта. Мы ее купили в Праге на рынке. Кстати, искали маску президента, но не нашли. А было бы так вовремя!

Алекс тут же начинает снимать видео, потом передает камеру мне в руки, снимаю уже я. Алекс поднимает Таисию и начинает зажимать ее красивую большую грудь.

Я смотрю и переживаю, что эскортницы и модели – бревна в сексе, что кто-нибудь из них снимет сейчас повязку… Они еще непослушные, не построенные и распустившиеся оттого, что вчера с ними спал миллиардер. И плевать им, президент это или не президент: они все равно будут выделываться.

Алекс

Я стою возле двух шикарных задниц. Что я чувствую, стащив двух телок из-под носа у олигарха? Мне охуенно. На самом деле больше возбуждает даже не тело. Возбуждение эмоциональное. Передо мной раком стоят две его модели – голые, готовые к сексу и с завязанными глазами. Жизнь удалась. Явно. Но!

По дому ходят три старухи и швейцарский дед. Дед убирает в двух номерах, из которых уже выехали. И свои два номера мы должны освободить через 30 минут. Чудом в этот старый убитый номер, мимо этих старух и деда провели двух элитных моделей. Их ищет менеджер, которая наверняка должна их отправить к Руслану или его друзьям. Кроме того, я даже не успел помыться, потому что Покер торчал в душе полчаса, а когда его освободил – было уже поздно это делать. К тому же вчера ночью Настя приползла, как побитая собака. Она, отвергнутая олигархом, скулила, что я должен поднять ей самооценку. И я трахал ее еще час, до четырех утра, – уставший, спавший за эти три дня в сумме часов шесть. И я умолял ее дать мне поспать, а она умоляла меня кончить в нее. Гуманизм взял верх, и я сделал это, потому что нельзя было оставлять ее в таком ужасном состоянии. Но под утро я не сдержался и излил на нее всю свою злость. И вот я стою сейчас, и во мне смешаны злость и восторг, а также ощущение, что в любой момент дед и три бабки, которые целых три ночи слушали крики и стоны, совсем разъярятся. И тогда все закончится, не успев начаться!