Марта Зверева - Не надо, дядя Андрей!

Переломанные перила лестницы наверх щерились гнилыми зубами. Из кухни воняло чем-то мерзким. Я было сунулась в свою бывшую комнату, но дверь туда была заколочена досками, словно в войну. Страшно было представить, что там.

И я прошла в спальню Андрея.

Эта комната выглядела приличнее всех. Конечно, уже не было прежнего лоска и черные простыни, на которых он лежал, выглядели скорее серыми. Вокруг кровати были свалены груды одежды и мусора, на том самом комоде громоздились упаковки из-под полуфабрикатов.

Но я быстро перестала все это замечать.

Андрей лежал голый, исхудавший до торчащих ребер, запрокинув голову и тяжело дыша. Его пальцы стискивали край одеяла, воздух вырывался из легких с нехорошим свистом. Под ввалившимися глазами залегли черные тени. Веки были прикрыты только наполовину и я видела глазные яблоки, метавшиеся под ними вправо-влево.

Никого больше не было.

Если бы я хотела отомстить Андрею за все, что он со мной сделал, за тот вбивающийся до судорог член в моем горле, за разодранную в клочья задницу и невыносимую боль, за унижение, что хуже смерти и полное отсутствие надежды, то сейчас я была бы счастлива.

Жалела бы только о том, что не могу достать дилдо из комода и вогнать в зад ЕМУ.

Но и то состояние, до которого он дошел, тоже было бы вполне удовлетворяющим мою жажду мести.

Я бросилась к постели, хватая его иссушенные ледяные руки.

— Андрей! Андрей! Слышишь меня? Ау!

Но он только дышал все тяжелее, с хрипами, с трудом проталкивая воздух через горло.

Если бы я хотела мести, стоило бы только отойти в сторону и полюбоваться, как он подыхает на моих глазах. Я не сомневалась, что жить ему оставалось совсем недолго.

Можно было бы стоять тут и смотреть, как судороги выворачивают его суставы в агонии.

Если бы моя любовь была лишь страхом, одиночеством, следствием Стокгольмского синдрома, сейчас я смотрела бы как умирает он и как вслед за ним умирает она.

Но я любила его. Только сейчас, глядя на то, как вяло и дерганно извиваются языки черного пламени у него на груди и руках, как он хрипит, я понимала, что мне наплевать, как началось наше знакомство. Он ебучий извращенец, но он мой извращенец. Был бы он менеджером по продажам в сотовом салоне и люби он мопсиков, я все равно была бы с ним.

Любыми путями. Даже если бы у них с Алиной было трое славных детишек. Увела, отбила бы, выгрызла свое счастье.

Андрея выгнуло на кровати дугой, и я вскочила. Черт! Черт! Что же делать?!

Он хрипел, распахнув свои невероятные глаза чайного цвета, сейчас выглядящие больными как у старой собаки. Взгляд блуждал по стенам, пока не уперся в меня.

— Лиза… — прохрипел Андрей. — Ты пришла. Проводить. Или я уже…

Дальше он забормотал неразборчиво, но его худые пальцы вдруг дотянулись до моей руки и вцепились невероятно крепко, словно он и правда не готов был уходить без меня.

Я вытащила телефон, но звонить в Скорую… почему-то я чувствовала, что нельзя. Судя по рукам Андрея, он был накачан наркотой по самые уши.

Но Алина говорила, что дала ему то же самое, что в прошлый раз. В прошлый! Когда она чуть не убила его. А я спасла, уговорила отойти от края.

Что я сделала?!

Я…

Я потянулась к его напряженному телу, прижалась всем своим телом к нему и… поцеловала обветренные темные губы. Как и тогда, он не сразу ответил на поцелуй. Сначала он просто дрожал и впитывал мое дыхание, а потом вдруг стиснул мою руку и пошевелился, отвечая, прижимаясь губами к моим губам.

Дыхание его перестало быть таким натужным, а тело слегка расслабилось, но я не видела, что он спасен. Все еще было очень плохо. И я просто легла рядом, обняв его и заплакала.

Почему-то в этот момент, когда ему стало легче, именно в этот момент я вдруг потеряла надежду.

Он больше не встанет. Я успела только попрощаться.

Прижалась лбом к его холодному плечу и молча плакала, чувствуя, с каким трудом он дышит.

Обняла двумя руками… и вдруг нащупала под подушкой что-то твердое.

Достала.

Это был телефон Андрея.

Его взгляд вдруг изменился. Зажегся. Он открыл рот и еле шепча произнес какое-то имя.

— Что? — Переспросила я.

— Борисыч… — громче сказал Андрей. — Звони.

Я лихорадочно тыкнула в телефон, но он потребовал разблокировки пальцем. Я прижала палец Андрея, но он вообще его не узнавал. Пришлось дышать на него, а потом и вовсе в отчаянии облизать, согреть во рту, чтобы чертова техника признала хозяина.