Марта Зверева - Не надо, дядя Андрей!

Мечта.

Проблема была в его имени.

Я не могла называть его «Андрей» не пытаясь впасть в истерику. Чуткая, несмотря на грацию тарана, Машка, быстро врубилась и всегда при мне звала его по фамилии. Но это было как-то некрасиво, да и не все перестроились, поэтому я вздрагивала от каждого «Андрей!» за столом в кофейне, где мы сидели уже пару часов. Машка навернула свою лазанью, я вежливо пила единственную чашку кофе, Корсаков пытался меня развлекать, с каждой минутой все сильнее понимая, что зря, а Кирюшка, Машкина любовь, уже смирился с тем, что она его не упустит.

Мне бы жить как все. Бегать по вечеринкам, целоваться с мальчиками, мечтать о будущей карьере, бояться сессии, пойти работать куда-нибудь, хоть консультантом в магазин одежды! Стать нормальной девушкой, правда, с темной тайной в прошлом. Но в настоящем улыбаться, дразнить Машку своей талией и принимать комплименты о том, какая я стройная.

Почему я не могу?

Почему я плачу каждую ночь, вспоминая лихорадочный шепот Андрея: «Моя богиня, моя девочка, мой свет, моя жизнь!»

Почему, засыпая, я представляю его крепкие мускулистые руки в черных татуировках, скользящими по моему телу, раздвигаю ноги и приоткрываю губы, надеясь, что хотя бы призрачный дух заполнит пустоту во мне, где был он?

Я не шутила ни тогда, не шутила и сейчас. Я согласна была бы ползать за ним на коленях и вновь подставлять свою задницу, пока он не выкинет меня, как использованный презерватив. Это значило хотя бы еще немного времени с ним.

Почему меня так накрыло? Господи, кто ж знает…

Андрей был единственной моей живой нитью между прошлой и настоящей жизнью. Последним человеком, которому было не наплевать на меня. Пусть даже сначала это «не наплевать» было таким мучительным и страшным.

Разве то, что случилось потом, в страшные дни, не свидетельствует о том, что нам нужно было только чудо, чтобы соединиться по-настоящему?

В конце концов, любовь не обязана приходить в том виде, в каком ее описывают в книгах и фильмах. Она не обязана начинаться с нежности и букетов роз.

Иногда она может быть уродливой и страшной, как волшебники из сказок, приходящие под дверь к людям, чтобы испытать их веру. Если ты не узнаешь чудо в нищем прокаженном, ты не заслуживаешь его в короне и шелках.

Мы не увидели любовь, потому что я была эгоистичной хамкой и хотела Андрею только плохого. А он не смог преодолеть себя и повести иначе, сразу отозвавшись на мою ненависть.

Но стоило случиться беде, разорвать наш порочный круг, как все изменилось.

У него открылись глаза на то, что я давно не могу без него жить.

На то, что я его судьба.

Правда я не знаю, почему он меня оставил. Совсем не знаю. Может быть, я была недостаточно хороша для него? Не заслужила его любви? Он вспомнил, какой провокаторшей я была в наши первые дни и решил, что я провоцировала того жирного урода?

Не знаю. Если бы я понимала, в чем виновата, я бы примчалась к нему и упала в ноги, умоляя наказать меня как угодно жестоко, только оставить себе.

Но он решил, что моим наказанием должна быть обычная жизнь. Универ, друзья, квартира моей мамы, одинокие вечера. Значит, я буду жить так, пока он меня не простит.

— Лиз, о чем задумалась? — Спросил Корсаков. — Неужели о том, не пойти ли тебе со мной сегодня в бар?

Я посмотрела на него и вдруг улыбнулась:

— Конечно, а как ты догадался?

На лице его расцвета широкая улыбка.

Если я права, я заслужу прощение дяди Андрея, став нормальной девушкой. Вон, даже на свидание схожу.

А если не права, то он взбесится, заберет меня и выебет так жестоко, что я неделю буду плакать от боли.

Зато будет со мной.

Мы сходили в бар с Корсаковым и целовались с ним прямо посреди улицы ночью на глазах у всех. Нервы у меня были на взводе. Я дрожала изнутри, надеясь, что сейчас из-за угла вырулит черный «гелик», и Андрей засунет меня на заднее сиденье, привезет в лес, нагнет раком и оттрахает как в тот самый первый раз, когда я скулила от раздирающей боли у него на кушетке в кабинете.

Этого не случилось.

Тогда я пошла на свидание с Замецким, потом с Ивановым. С Перевертовым, с Кондратьевым, с Шухно.

Со всеми, кто звал меня погулять, я соглашалась идти гулять. Я была самой популярной девушкой факультета. Ни с кем не заходила дальше поцелуев, но старалась, чтобы их видело как можно больше людей.

Когда я перестала надеяться, что Андрей приедет, это стало чем-то вроде спорта. Неуправляемая хамка Лиза вернулась! Я посылала своих кавалеров матом, если они звонили в надежде на второе свидание, но они все равно не отлипали.