Виктор Рябинин - Бред сивой кобылы

С этими словами бывший граф, не имея сил сдерживать слезу, упал лицом мне в ноги и забился в рыданиях, как просчитавшаяся в безопасных сроках девица. Мадам Амфу тоже плакала, утираясь кружевами нижнего белья, и только мы с Жаном, приняв по бокалу за упокой, хранили присутствие духа и желание выпить ещё, что незамедлительно и сделали, пока вдовушка успокаивала себя и богослова.

– Печальная и поучительная история, – подытожил я. – Что толку убиваться по загнувшимся родственникам? Ты-то пока жив, – я уже почти покровительствовал новому знакомому, – а поэтому должен о себе позаботиться сам. Я же предлагаю остаток ночи посветить отдыху, а уж утром, что-нибудь да решим на свежую голову.

– Очень дельное предложение, – поддержала меня хозяйка и тут же определила места ночлега: – Вы, святой отец, вместе с маркизом заночуете в этой комнате, а вам, Дик, я постелю в другой. Так что следуйте за мной, – и она ласково взглянула на меня исподлобья.

С этими словами мадам направилась к двери, а я без задней мысли последовал за ней. В окно смотрела полная русалочья луна, а в джунглях слышалось завывание ночных хищников. Жизнь шла своим чередом.

– Два часа ночи! Люди высшей и низшей касты, спите мирным сном, нового нет ничего, – разнёсся над городом с вершины минарета монотонный голос ночного сторожа падиала, сопровождаемый ударом гонга.

Голос хозяйки был более приветлив:

– Дик, вы располагайтесь на кровати, а я эту ночь скоротаю у служанок.

– Мадам, не стоит стеснять себя, я прекрасно устроюсь по-походному на ковре, – великодушно отозвался я.

Комната вдовы Амфу оказалась уютной и по-женски обжитой, а кашемировый ковёр действительно устраивал меня, так как избавлял от утомительного процесса раздевания. И я, не слушая возражений, раскинулся на полу возле кровати, как у себя дома, готовясь достойно всхрапнуть перед бурным днём.

Вдовушка, встретив такое решительное сопротивление своему гостеприимству, тоже начала готовиться ко сну. Она вне поля моей видимости разделась и завалилась на кровать, вздыхая и творя молитву.

– Вам удобно? – очень скоро разбудила она меня участливым вопросом.

– Как на паперти, – буркнул я спросонья, проклиная неуместную заботу.

– Мистер Блуд, можете прилечь на кровать с краю, места хватит, – вновь вывел меня из забытья голос женщины.

– Джентльмены не спят с малознакомыми дамами, – назидательно ответил я, уже не на шутку раздражаясь.

Чёртова кукла не давала мне уснуть, явно намекая подсунуть вместо полноценного отдыха развлечение сомнительного свойства. А у меня и без того ломило затылок, а всё тело требовало бережного обращения и воздержания. Видимо, всё ещё сказывалось потрясение от знакомства с Медноголовым Хью.

– Дик, вам не холодно?

Это было уже слишком даже для опытной вдовы, так как теплее могло быть лишь на погребальном костре.

Круглый глаз луны мирно заглядывал в комнату, дикая природа за окном полноценно отдыхала в ночной прохладе, а я, как последний ягуар, готовился к нападению. Требовалось, жертвуя собой, проучить назойливую вдовицу, но не прибегая к наставлениям камасутры, а обычным и доходчивым до печёнок способом. Я наскоро разделся, аккуратной кучкой свалив одежду в углу, и влез на обширное ложе хозяйки. И едва успел обжить новое место, как вдова навалилась на меня, обхватив руками за плечи и накрыв меня своею грудью от пупа и до подбородка, а чтобы ненароком не выскользнул, ещё и придавила мои ноги бёдрами. Я понял, что попал под знающего своё дело удава и напрасно переоценил свои силы.

Женщина была голой и податливой, как яйцо всмятку, а все её телеса излучали жар невостребованного материнства. Она мяла и тискала меня, словно комнатного котёнка, что-то мурлыча и почти облизывая мой лик. Порой она приподнималась на локтях, всматривалась в меня, как бы желая поймать ответный влюбленный взгляд моих оловянных очей, и тогда грозного берегового калибра ядра её грудей сурово нависали над моей беззащитной головой, посягая на её целостность. Не спорю, женщина имеет право обзаводиться любым посильным для неё бюстом в зависимости от природного назначения. Скажем, одна носит груди для красы и соблазна, другой же они нужны для вскармливания потомства, но всё должно быть в пределах допустимого стандарта, чтобы не пугать народ при нечаянной встрече. На моём жизненном пути встречались разные телесные откровения, от высокоурожайных накоплений до сиротских запасов, но такое отклонение в развитии, как у мадам, я встречал впервые, по крайней мере в столь осязаемой близости. Не скупится мать-природа на материал для своих дочерей! Однако, как замечают опытные исследователи, если уж и переложит за пазуху кому-либо, то обязательно чего-то да не доложит в голову, хотя это порой и не важно.