Маркиз Сад: Эрнестина

И мой почтенный друг начал свое повествование в следующих выражениях:

– В начале нашего века один немецкий дворянин католического вероисповедания, по неким причинам, не имеющим ничего общего ни с бесславием, ни с позором, вынужден был покинуть свою родину. Зная, что хотя в Швеции и осудили заблуждения папистов, но относятся к ним на наших землях вполне терпимо, он решил поселиться в Стокгольме. Молодой, статный, интересующийся военным делом и жаждущий славы, он понравился Карлу XII и был удостоен чести сопровождать его во многих походах. Он участвовал в злополучной битве под Полтавой, следовал за королем при отступлении под Бендерами, разделил с ним и турецкое заключение, и возвращение в Швецию. Когда в 1718 году страна лишилась своего короля-героя, погибшего у стен Фредериксхолла в Норвегии, Сандерс (так звали упомянутого мною дворянина) уже дослужился до чина полковника. Он переехал в Норрчёпинг – небольшой торговый город в провинции Эстергетланд, расположенный в пятнадцати лье от Стокгольма. Городок этот стоит на канале, соединяющем озеро Веттерн с Балтийским морем. Сандерс женился, у него появился сын, который впоследствии добился признания при дворе Фредерика I и Адольфа-Фредерика. Он продвинулся исключительно благодаря личным заслугам, дослужился до того же звания, что и отец и ушел в отставку, будучи еще молодым, решив обосноваться в своем родном Норрчёпинге. Там он, как и отец, взял в жены дочь одного небогатого негоцианта, которая умерла через двенадцать лет после того, как произвела на свет Эрнестину, коей и предстоит стать предметом нашей истории.

Три года назад Сандерсу было не более сорока двух лет, дочери же его минуло шестнадцать, и она по праву слыла одной из первых красавиц Швеции. Высокая, достойная кисти живописца, с гордым благородным лицом, огненными черными глазами и длинными волосами того же цвета – такой тип красоты редко встречается на наших широтах. И при этом – великолепная белоснежная кожа. В ней справедливо находили отдаленное сходство с прекрасной графиней де Спарр, прославленной подругой нашей ученой Кристины Августы.

Едва юная Сандерс достигла означенного возраста, сердце ее сделало свой выбор. Нередко она слышала от матери жалобы о том, как тяжко молодой женщине, обожающей своего супруга, переносить его бесконечные разъезды по долгу военной службы. И Эрнестина с одобрения отца решила отдать предпочтение Герману [3]– своему единоверцу, готовившему себя к карьере на ниве коммерции. Молодой человек проходил обучение в банке господина Шольца – самого известного негоцианта Норрчёпинга и одного из богатейших людей Швеции.

Герман происходил из семьи того же сословия. Он потерял родителей в раннем возрасте, и отец перед смертью успел порекомендовать его своему старинному компаньону Шольцу. Итак, Герман жил в доме Шольца. Благодаря благоразумию и старательности он заслужил его полное доверие и несмотря на свои двадцать два года, после смерти бездетного патрона, в его ведении оказались все деньги и ценности этого торгового предприятия. Но с той поры юный Герман оказался в зависимости от вдовы Шольц. Это была высокомерная и властная женщина. Несмотря на распоряжения покойного супруга относительно Германа, она, похоже, не замедлила бы избавиться от этого молодого человека, если бы тот не пожелал безропотно отвечать ее видам и чаяниям. Что же до Германа – он, казалось, был точно под стать Эрнестине. Столь же привлекательный как мужчина, сколь прекрасна она была собою как женщина, он пылал к ней равною страстью. Такой приметный юноша несомненно должен был понравиться сорокалетней и еще не утратившей свежести вдове Шольц. Однако не было ничего удивительного и в том, что Герман, чье сердце безраздельно принадлежало другой, не отвечал взаимностью на любовь своей патронессы. Подчас он догадывался о ее чувствах, но осмотрительно не подавал о том виду.

В то же время неравнодушное отношение вдовы к Герману тревожило Эрнестину Сандерс. Она знала госпожу Шольц как женщину смелую, предприимчивую, нрава ревнивого и вспыльчивого. Подобная соперница беспокоила ее необычайно. Более того, Эрнестина осознавала, что для Германа она далеко не столь же блестящая партия, как вдова Шольц. Со стороны полковника Сандерса – никакого приданого. Правда, покойница мать оставила небольшое наследство. Но разве шло оно в сравнение с тем огромным состоянием, которым могла одарить своего юного кассира Шольц?