Феликс Вуль - Счастливая женщина и как ею стать

Я живу в Германии. В городе, на весь мир известном своими зоомузыкантами.

Это город самодостаточных сытых людей, которых мировые проблемы если и интересуют, то после ужина.

Своеобразный мир, своеобразный народ.

А на Брамсштрассе живет Изабелла Гомолевская, обаятельнейшая длинноногая полька, свободно владеющая немецким, английским, прилично русским. Совсем еще молодая. Изабелла держит посредническое брачное бюро, и дела ее процветают. Она помогает русским женщинам наладить личную жизнь в Германии, и всякий раз искренне счастлива, когда это ей удается.

Так случилось, что я сыграл роль сватьи в судьбе Татьяны Р.

О Тане я знал все. Непутевость ее жизни, неприспособленность, неумение вести свои дела. Ее легко уговорить или обмануть, одно удовольствие. Она добрая и смешливая. Был какой-то брак с бородатым математиком, злым и деспотичным. Родилась Настя, но распался союз сердец, которого не было. Безденежье. Неинтересная работа. Какие-то мужики. Несколько приятельниц, с которыми можно поплакаться и выпить на кухне. Сестра, мама.

Когда-то мы вместе работали. Изредка я встречался с ней, в чем-то помогал.

Однажды, разговаривая с Изабеллой, я попросил ее «крутнуть рулетку» для Тани. А месяца через полтора нашелся Вернер – длинный, невозмутимый. Обмены фотографиями по схеме (Таня высокая, хорошо сложена, чернобровая, черноокая, ямочки на щеках). Анкетные сведения о характерах, желательных и нежелательных чертах. Совпадают. Время и место знакомства установлено. Приглашение. Консульство.

И Таня прилетает в Германию. Ее ждет в аэропорту новенький «Фольксваген» с Вернером и счастливое путешествие... в полном молчании: стороны-то не могут общаться! Вернер с нежностью смотрит на Настю, гладит по руке Таню. Вечер в молчании, постель в молчании (Сколько раз я говорил этой дурехе, чтоб выучила полсотни слов и фраз! Как же, выучила...)

Вернер – образцовый клерк, всю жизнь в одной сберкассе.

Утром совместный чай, и Вернер уходит на работу. (Он вообще образцовый человек – аскет, не курит, не пьет, по утрам бегает, подолгу возится с тренажером.)

А Таня знакомится с новым своим «вонунгом». Ее дом – точная журнальная копия в трех этажах. Камин, стилизованная мебель, зимний сад в каких-то кудельках с мириадами маленьких лампочек на деревьях, с подвесными цветами и кухонной автоматикой.

Но... холодильник в соответствии с аскезой Вернера пуст. Как-то не предусмотрел. Весь день в ожидании суженого. Нашла картофель, отварила. Поработала с могучим пылесосом (он еще и влажность делает!). Молчаливый ужин. Вернер смотрит футбол. Постель.

Недели через три Вернер сообщил Изабелле, что он еще ничего не решил, что не исключает ее отъезд домой. Изабелла обзванивает общих знакомых, эмоциональные обсуждения, почти хоккейный прессинг. И Вернер сдается – он объявляет о браке.

А накануне отъезда нервы сдают у Тани: она решает уехать домой – навсегда.

– Не могу. Торчу в этой клетке без прутьев, а сама давно дома. Пока не объяснила, что мы с Настей ходим голодные, не сообразил. Спохватился. И так на каждом шагу. Непонимание. Невидение – как дальнозоркий и близорукий и оба без очков. Глухота, немота... С языком как-то налаживается, а с душой – ни фига... Не хочу.

И Таня уехала.

Надо было бы сюжет подчинить идее и на этом поставить точку. Но, как часто в жизни, сюжет не подчинился идее.

Бывшая жена Вернера, плоская волевая женщина, владелица конезавода и сама немного лошадь, стерпеть такого не могла: ее бывший вложил столько денег – и напрасно?! Изабелла разрывалась на части. У Вернера началась бессонница, уже неделю он не ходил на массаж и делал зарядку не по полной программе.

Потом он улетел в ее город.

Таня вернулась в Бремен. Венчание проходило в церкви.

Здесь самый раз поговорить о счастье.

Все познается в сравнении.

В счастье нельзя вкладывать пошлый смысл. Например, материальный достаток не имеет отношения к счастью. Зато материальные трудности усиливают тень и темень несчастливости.

Когда и где была счастлива Татьяна Р.? Да, по моему, ни там, ни сям. Вся надежда, что это ощущение появится тогда, когда к ней придет чувство свободы – материальной, личностной, социальной. Если из этой цепочки что-то «недоберет», она так и останется с печалью в уголках глаз. Даст Бог, мир увидит своими глазами. И – главное – мир этот примет Настю – свободного и счастливого человечка. Уже в этом Танино счастье.