Михаил Исаев: Поздравление

Михаил Исаев

Поздравление

"Дорогая Даздраперма Оюшминальдовна!" Написав эти слова, девятиклассник Сидоркин впал в задумчивость. Полчаса назад, откушав плову, он решил, наконец, выполнить общественную нагрузку и подписать три открытки к Восьмому марта. Это все из-за паразита Коляна. Всем досталось по две открытки, а ему, Сидоркину, три. Две для девочек и одну для учительницы, специальность которой точно определить было невозможно. Чего она только не вела в школе, и рисование, и черчение, и пение, а в классе, где учился Сидоркин она еще и преподавала предмет с мудреным названием ""Этика семейной жизни".

Впервые услышав имя и отчество этой учительницы, весь девятый класс едва не пополз под парты со смеху. Она же, выдержав хорошую актерскую паузу, обьяснила, что Оюшминальд - это "Отто Юльевич ШМИдт НА ЛЬДине", а ее имя Даздраперма происходит от фразы "ДА ЗДРАвствует ПЕРвое МАя". Все ясно. За глаза ее стали звать просто - "Сперма". Тем более, что она вела такой деликатный предмет, что иногда ей приходилось просить покинуть класс то мальчишек, "чтобы пошушукаться с дамами", то девчонок, чтобы "поговорить с мужчинами". Все эти тайные вечери были об одном. О ней, проклятой. Мальчикам нужно было обьяснить, чтоб и думать не смели, что даже презерватив не дает гарантии. Девочкам надо было втолковать, что никакие там "только сверху" и "понарошку" непозволительны. Она, эта ужасная жидкость, хуже ртути, она сама заползет, куда ей надо и тогда... Училка делала круглые глаза и ужас охватывал робких девственниц, еще теснее сжимались коленки, и во время вечерних свиданий первые полчаса девочки вели себя с мальчиками, как с врагами всего человечества. И лишь умелые ручки юношей, да зов природы возвращали все на круги своя. Несколько дней в классе продолжалась эпидемия. Все кинулись изобретать новые имена. Оказалось, что это очень веселое занятие. Сидоркин получил имя Нежерпер, что означало НЕвинная ЖЕРтва ПЕРестройки. Однако, это увлечение быстро прошло и все стали называть друг друга, как и прежде, Колян, Муфлон, Сидоркин, Жиртрест, Жеребец, Сова и так далее по списку. Сидоркин икнул и вновь склонился над столом. "Поздравляем Вас с праздником Восьмое марта". Колян дал всем вводную, чтоб было коротко, но от души. Коротко получалось, а о души - нет. "Желаем Вам здоровья и большого счастья в личной жизни". Сидоркин задумался. Насчет "большого". Все знали, что у Спермы "мур-мур" с шофером со Скорой помощи. Месяц назад, бегая по берегу моря, Сидоркин заметил рыжий рафик, стоящий среди сосен. Сидоркин потихоньку подошел к машине сбоку, так как при этом его не могли заметить, потому что боковые окна были закрыты занавесками. Присев на всякий случай, Сидоркин гусиным шагом подкрался совсем близко. Таинственные, неясные звуки слышались изнутри автомобиля. Сидоркин напряг слух, но все равно смог услышать лишь обрывки фраз. - Неправда, не любишь, - капризно мурлыкала Сперма. - Ты своими коленками сжала мою ладонь, как двумя кирпичами. - Какими еще кирпичами? Огнеупорными. Ну, пожалуйста, ну, позволь мне, - хрипел шофер. Что ответила Сперма Сидоркин не расслышал. Он мучительно гадал, с какой стороны лучше попытаться заглянуть в автомобиль - спереди или сзади. Наконец, он решил, что правильнее всего сделать это сзади, так как основные события, судя по звукам, происходили не на сиденье водителя, а где-то в центре салона машины, там, где обычно лежали носилки для больных. Сидоркин поднимался осторожно, его сердце гулко стучало в ушах. Замирая от страха, он заглянул в заднее окно и обмер. Они были голыми. То есть совсем голыми. И он, и она. Конечно, Сидоркин и прежде, случалось, видел голое женское тело, но все больше как-то по частям, то грудь отдельно, то попку, а пару раз, жутко признаться, то самое место, которому и культурного имени-то русском языке нету. А интерес к нему, как раз, наибольший. Сейчас же перед его глазами была совершенно голая Сперма и ее обнаженный любовник. Сперма лежала на спине на носилках, шофер стоял сбоку на коленях. Он наклонился к ней и, видимо, целовал в губы, Сидоркин этого не мог видеть. Зато он видел другое. Большая, широкая ладонь мужчины дерзко гладила бедра Спермы. Она, эта ладонь, была явно хозяйкой положения, женские колени то раздвигались, пропуская руку любовника к таинствам, то сжимались, останавливая ее на достигнутом. Неожиданно шофер привстал и Сидоркин чуть не ахнул, увидев, каким кукурузным початком наградила человека природа.