Ю Калашников - Майор и мафия

мои новые чесучевые кремовые брюки, проникает на лобок и теплой

струей стекает вдоль члена между ног. А если бы кипяток! Ходил

бы я по Соединенным Штатам Америки с обожженным пенисом,

а у меня,- честно говоря, в этом отношении совсем, совсем другие планы.

Официантка охнула, руками всплеснула, извинения бормочет.

Соседка что-то по-английски лопочет. Я, естественно, матерюсь про себя. Виновница зачем-то на гульфик соли насыпала, не вино ведь!

- Пойдемте, - говорит, - я Вам все вычищу, у меня австрий

ское средство есть. А что делать? е ходить ведь с кофейным пят

ном на этом месте, тем более с англичанкой! Чтоб у прохожих гнус- ные мысли рождались.

Вышел я с ней в служебное помещение, мимо кухни и буфета

привела в какую-то комнатку. Стол, пара стульев, кровать под серым одеялом...

- Вы снимите, пожалуйста, брюки, их почистят, а я вам еще

кофе с коньяком принесу. Пока Вы их покушаете, брючки и готовы

будут. .

Принесла заказ, а я уже без брюк сижу. а плавках белых ры

жее пятно.

- Ой, - говорит, - и трусики тоже...

- Ладно, с плавками я сам разберусь...

- ет,. нет, - говорит, - снимайте! - и так это у нее по

родственному получилось, почти по-матерински. Отвернулся, снял

плавки.

Я горячий кофе с коньячком, прихлебываю и думаю об англичан

ке, дождется или смоется?

Минуты через три эта неумеха вернулась.

- Сейчас, - говорит, Вашу одежду почистят и выгладят, а я

Вам еще мазь от ожога...

Все, думаю, англичанка теперь не дождется. Провалена опера

ция!

- Да нет у меня никакого ожога! - взревел я, когда до меня

дошло ее гуманное предложение.

- Как же нет, когда вот он, - берет член нежными пальчика

ми и размазывает, по нему мазь, начинает втирать ее взад-вперед, взад-вперед. Он что, начал расти. Голова ее светлая у меня перед носом качается, сквозь прозрачную блузку лифчик белый виден,

грудки на месте удерживает, чтоб не разбежались, значит. Зад ее

аппетитный сверху мне видно. А члену уже хочется, чтоб влажно и

темно, так он вырос. А она головку ему кончиками пальцев, едва

касаясь, смазывает и так это прекрасно делает, что сами понимаете, выхода у меня уже просто нет. Кроме одного. Поднял я ее головку, поцеловал в губки, повернул к кровати. Она сама коленками на нее забралась, я стащил вниз трусики и... совершил неизбежное,

А она с таким мягоньким среднерусским говорочком головкой

по сторонам водит и приговаривает:

- Ох, и вкусненько, ох, как вкусненько!

Чуть позже постанывать начала, значит, сладенько сделалось. Хо

роша девка! е то, что эта англичанка дохлая.

Встала она, когда все судороги у нас кончились и говорит мне

совершенно другим голосом:

- Вот такая эта коллизия. '

- Что? Какая коллизия?

- Да с тестом Вашим!

Одернула юбчонку и вышла. Я еще глазами хлопал, когда до ме

ня дошла эта простейшая мысль, что я олух царя небесного и меня

снова великолепно надули. у, и Леокадия с ее кадрами, мать Ва

шу! "О женщины!" - вещал поэт, как он был прав!

а столе пачка "Мальборо" и моя зажигалка. Затянулся душис- тым дымом и прогуливаюсь без трусов. Минут через пять заходит

в каракулевой шубке на светлом костюме под цвет моих брюк. А

надо сказать, что очень глупо, когда мужик без штанов, а дама,

простите, в шубе. Мне еще неуютнее сделалось.

- У меня смена кончилась, - говорит, - можно побеседовать.

Присела, закурила. Принесли пакет, я одеваюсь, она смотрит, как

я это делаю.

- Поехали!

До самой гостиной слова не сказала. А я решил закончить эти

эксперименты, попутно признав, что изворотливость женского ума

еще по-достоинству не оценена человечеством. Во всяком случае не- которыми его представителями.

Снял каракулевую шубу.

- Перекусим?

- Я помогу.

а кухне все выложила в три минуты: ин-яз ЛГУ, бизнес-школа,

курсы стенографии и машинописи, детей нет, разведена, двадцать

четыре. Руки быстрые и сноровистые. "Росла без мамы?" Точно.

Квартира двухкомнатная, к нам идет из авантюризма, тяги к разно- образию, плюс деньги. Мужики все равно меняются, так хоть будет

со смыслом. Для дела еще интересней.

Прижал ее к себе. Сказала: "Подожди" и сняла костюм. Гарни- турчик белый, прозрачный, сосочки темные, лобок светлый на смуг- лой коже.

В постели была томной и нежной. Залихватских выкрутасов по

завчерашней "итальяночки" здесь не было, но даже невооруженным взглядом было видно, как она предана любви, какое огромное нас