Ю Калашников - Майор и мафия

терпение. Когда его оставалось на донышке, змеей скользнула вниз и зажала между грудей. Я, очертя голову, приступил к фрикциям.

Скольжения не хватало и мой голубчик на минуту заскочив в ее рот вернулся. Она, скосив глаза, внимательно следила за головкой, кото- рая выскакивала к самому носу. Она была внимательна и когда из

вержение уже казалось неминуемым, снова вырвалась и поверну

лась спиной тяжело дыша вздымающейся грудью. Я уперся торча

щим фаллосом в шершавую простынь и, успокаиваясь, ожидал про

должения. Кошечка вела себя весьма умело. Девственница, черт возь- ми. Проверил плеву - в порядке. Когда успокоились примерно до по- ловины, вернулась в прежнее положение и взяла член в рот. Я чу

точку придавил и провалился в самое горло до мошонки. Ай да целоч- ка! Я сразу же взял бурный темп, опасаясь только одного - как бы она не задохнулась о она знала, что делала. Я оказался не в ды

хательном, а в глотательном горле. Она дышала тяжело, с хрипами

но - дышала! Перед самым концом ухватила пенис у самого корня,

первый выброс спермы приняла в рот, остальное на лицо. Часть по

пала в глаза тушь на ресницах потекла. Перламутровая жидкость в черных прожилках. Красиво! С той поры, когда вижу слишком много

туши на ресницах, всегда вспоминаю эту красоту.

Упал рядом. Погладил спинку и крутой зад, поцеловал в шейку.

- Спасибо. Иди Пять баллов!

Выпил коньяка. Прошелся. е надевая халата, позвонил в последний

раз. Вошла Тоня. Темнокаштановые, слегка вьющиеся, волосы.

большие серые глаза, ямочки на щеках, хорошенькая фигурка. Тоня

"украинка-хохотушка", - писала в характеристике Леокадия, - жаждет сексуальных развлечений до остервенения. Есть опасность

преждевременной дефлорации

Она не удивилась, обнаружив голого экзаменатора. Она все поня

ла правильно с первого взгляда. Делая первый шаг от двери снима- ла юбку, на втором трусики, на третьем - все остальное. Прижа

лась животом к торчащему фаллосу, выдохнула: "О-о-ох!" и обня- ла меня за спину.

- Тонечка сделает мне сексуальный массаж?

- Да. Ложитесь на живот. - Я лег, она сначала осторожно, по

том все настойчивее и крепче ловкими пальцами разминала заты

лок, шею, плечи, спину у почек, поясницу и особенно ягодицы. Пе- ревернула на спину. Член стоял, как флагшток на олимпийском ста- дионе. Опять шея, за ушами, грудь, живот и вдруг двумя руками ух- ватила пенис. Руки дрожали, глаза расширились до невозможности.

Она перебросила через меня ногу, вставила в себя сверкающую головку. вскрикнула и резке села. "А-а-ах!" Приподнялась, увидела на члене капельку крови и махнув рукой: - А, черт с ней! - и вновь опустилась до яичек. Только тут я сообразил, что мы с ней наделали и сколько это будет стоить. о, судя по всему, ей на это бы- ло наплевать и она, дорвавшись до резвого скакуна, быстро помча- лась в Страну Трепетного Исступления, Она этого хотела, она это получила, следовательно, такова была ее судьба. Ее влагалище так неж- но и требовательно обнимало тугое тело фаллоса, так трепетно лас- кало его, давно и сильно ей хотелось наполниться им, что в две

минуты все было кончено. Оставаясь на члене, она уткнулась носом мне в грудь и мучительно вздрагивала, расставаясь с возбуждением и горячим фаллосом,- отдавшим ей себя до конца. .

емного погодя, отдыхая на моем плече, она тихо проговорила:

- Вы не беспокойтесь, я любого надую..

Я решил, что надувать она будет Ованесяна. аступило время обеден- ного перерыва. В столовой, в которую я вышел в полном параде,

стол ломился от яств. Все были на месте, все радостно возбуждены, только Леокадия встретила меня с поджатыми губами. Дефлорация

Тони от нее, разумеется, не укрылась и она осуждала меня за это. "Все засвечено!" - успокоил ее. Она кивнула головой.

Девочки румяненькие, оживленные. Мы очень хорошо посидели

дружным коллективом, крохотными рюмочками попивая легкие вина

провозглашая тосты, за школу, за педагогические успехи Леокадии

Митрофановны, за женщин и мужчин, за меня в целом и за мой фал

лос в отдельности. Последний тост я предложил за новый, достойный отряд служительниц действительно, самой гуманной профессии, вра- чующих не только тело, но и душу, дающих стимул к творчеству, к

успехам в делах, к самой жизни.

К этому времени дружный коллектив вполне созрел для группо

пого секса, что было не более, чем естественно, поскольку я их толь- ко раздразнил. Спросил Леокадию, не собирается ли она принять