- Какого черта ты одеваешь сапоги? - Гадюки, - ответила Подж. - На прошлой неделе Филлипс убил одну на теннисном корте. А крапива, а татарник... Они шли по выжженым полям. Руперт нес фотоаппарат Хассельблад, который он получил в качестве приза в Аахене. Каштаны роняли оранжевые листья, головки чертополоха начинали пушиться, маленькая рощица грабов, которую Руперт насадил в начале года, уже засохла. Земля была покрыта громадными трещинами. Вдали слышался слитный шум, который издавала пожарная машина. - Если на днях не будет дождя, то у нас будут трудности, - сказал Руперт. - В Критлдене будет убийство. Крапива на пути к потайному водоему Билли, обычно достигающая 4 футов и скрывающая прохожего почти с головой, теперь еле поднялась на 18 дюймов и сегодня не представляла опасности для ног Подж. Водоем был почти пустой. Пот ручьями сбегал между грудями Подж и струился по ее бедрам. Ее сердце тяжело колотилось. - Каких лошадей ты возьмешь в Роттердам? - спросила она. - Ты спрашивала меня об этом 5 минут тому назад. Ты сегодня невнимательна, - сказал Руперт, посмеиваясь над ней. Когда они дошли до конца тропинки, он взял ее за руку и повернул вправо. - Джемини на Дубовом лугу, - быстро сказала Подж. - Мы наведаемся к ней позже, - ответил Руперт. - У меня более неотложные планы относительно тебя. - Он положил ей руку на талию, затем его рука заскользила вверх и сжала ее грудь. - Очень неотложные. - Он отпустил ее. Они дошли до речки, протекавшейпо по долине, по обеим берегам которой расстилались заливные луга. Здесь еще была зелень, берега речушки поросли коричником и незабудками. Стоящие кружком ясени образовали шатер, скрывающий их от солнца. С дороги Руперт и Подж не были видны. - Что будет, если кто-то будит проходить по полям? - Частная собственность. Я подам на него за нарушение границ частной собственности. - Руперт поднял руку и отер пот с ее лица. - Я скучал по тебе, Подж, - сказал он мягко. - Сними одежду. В ее глазах промелькнуло сомнение, но она сняла оранжевую блузку и показались ее груди, полные, острые, наклоненные вниз. - Прислонись к дереву, - попросил Руперт, корректируя световую установку фотоаппарата. Инстинктивно Подж подняла руки, чтобы распустить волосы. - Нет, пусть они будут связаны. Я хочу видеть выражение твоего лица. - Но я не накрашена. - Тебе идет. Подыми руки над головой и обопрись о ствол. Прекрасно. Господи, у тебя просто великолепные сиськи. Теперь повернись боком. Держи руки вверху. Очень хорошо. - Он сделал еще один снимок, затем подошел к ней, положил руки ей на груди и поцеловал ее. Он ощутил вкус зубной пасты, звериного здоровья и желания все усваивать. Обняв Руперта, Подж поцеловала его так порывисто, что они чуть не упали. - Успокойся, - прошептал он, - я еще не закончил. Он расстегнул застежку на юбке. Юбка скользнула вниз. Подж переступила через нее. Затем он снял с нее трусики. Мышино-коричневые волосы на лобке были примяты и он вспушил их. Затем разгладил розовые губы. Ее бедра влажно блестели. - Хорошо, разведи ножки. Не стесняйся, дорогая. Ты выглядишь просто фантастически. Теперь повернись спиной. Не напрягай задницу. Расслабься. Подж услышала еще два щелчка. Она ждала, прильнув к ребристой поверхности дерева. У нее пересохло в горле, а сердце сильно стучало. Затем она почувствовала прикосновение теплой руки к спине. Руперт даже не был потный. - Восхитительная попка, - сказал он мягко, скользя пальцем вдоль щели, пока не погрузился в липкую теплоту между ее ног. - О господи, ты самая желанная женщина, - сказал он. Его рука, как зверек, роющий нору, все глубже погружалась между ее ног. Он вспомнил вспышки раздражения Хилари, ее стерильные поцелуи, острые зубы и царапающие руки. Он подумал о холодном отвращении Хелины и сравнил их с восторженноблагодарной мягкостью Подж. - А почему ты не снимаешь одежду? - спросила она, поворачиваясь и страстно целуя его. Она неумело расстегнула молнию на джинсах и опустила его трусы. Затем, опустившись на колени, она погрузила лицо в светлые волосы его паха и стала посасывать член с таким же наслаждением, как дитя сосет соску. Спокойно, дорогая. Я не хочу еще заканчивать. Когда он наклонился, чтобы снять брюки, она схватила фотоаппарат. Теперь я сфотографирую тебя. Истерически хихикая, она сфотографировала его, когда он выпрямился, а затем сняла его еще раз, когда он направился к ней полусмеясь, полусердясь. В следующее мгновение он поймал ее, опрокинул на траву, раздвинув ее ноги, целуя влажные волосики на лобке. Она извивалась, затем напряглась, задыхаясь от наслаждения, и закончила. - Так блаженно быстро, - подумал Руперт. Совсем недавно, когда он был с Хилари, ему казалось, что она заканчивает все позже, и позже. Он перевернулся, лег на спину и положил Подж сверху, чувствуя ее мускулы так туго, но вместе с тем мягко сжимавшие его; ее груди качались как расскачиваются праздничные шары, когда открывается парадная дверь. Она действительно была великолепна. Когда они закончили заниматься любовью, пресыщенные наслаждением до изнеможения, солнце уже скрылось за ясенями. Подж поплескалась в речке, распугав пескарей. Когда они шли домой по освещенной солнцем долине, он выбирал семена травы из ее волос. - Уже нет времени посмотреть на жеребенка Джемени, - сказал Руперт. Я должен ехать и брать призы на Хелтенхемской выставке цветов. Во дворе их приветствовали Треси и Филлипс. - Только что звонила миссис Кемпбелл-Блек из Лондона, - сказал Треси. - Я не мог найти Вас. Вы ей перезвоните? - Ходил на Дубовый луг фотографировать жеребенка Джемини, - холодно ответил Руперт. - Это интересно, - пробормотал Филлипс, сгорая от ревности. И обратился к удаляющемуся Руперту: "На лугу травы было мало. И мы утром перевели их на Длинный акр."
