Кончаю... страшно перечесть! (Что осталось за кадром).

В нем бушевало пламя до самых носков.

Она выглядела как шикарная черная кошка в голубом коконе.

Он стал подниматься по лестнице, прижавшись к ней губами.

Этот поцелуй предназначался лишь для окружающих, и все же он тронул сердце и разум Маргарэт, хоть отпечатался лишь на губах.

«Блондинка с волосами до пояса, ногами до ушей!»

Тяжелый, пряный запах ее духов таил в себе коварство газовой бомбы.

На лице у нее появилась маска прекрасной гарпии.

Томас встряхнул головой с насмешливым отчаянием.

Он с громким вздохом опустил руки, и линия его плеч утратила некоторую долю внушительности.

Что за кресло? Некуда приткнуть голову или ноги. Что же касается других частей тела мужчины, там явно не хватает мягких прокладок.

Томас с самым серьезным видом пересел на диван.

Мышцы, ответственные за хмурость, сейчас определенно включились в работу.

«Эта женщина считает его тупым куском мяса!»

К нему вернулся его высокомерный взгляд.

Он поднял вверх уже изогнутые донельзя брови.

За неимением лучшего транквилизатора, он просто засунул руки в карманы брюк.

Во рту у Маргарэт появился привкус страха.

Ей потребовалось почти физическое усилие, чтобы уйти.

«Придется ехать домой в костюме проститутки!»

Он не поднял, а уронил ее настроение.

Она вышла на улицу, торопясь домой, как раненый кролик.

Надо будет продумать, как ей выпутаться из связи, которая так и не состоялась.

Фрэнк нагнулся за ручкой и встретился под столом глазами с ее стройными ножками. Так и захотелось съесть их глазами.

Блеснувшие зубы осветили загорелое лицо Фрэнка.

Каштановые глаза Фрэнка были обсыпаны золотыми крапинками.

Страстные искры из его глаз прожгли Джину насквозь.

Ей казалось, что она часто-часто дышит себе в ухо.

Она почувствовала, что ее желудок свободно парит внутри тела.

Джина просто действовала с любовью и инстинктом нутра.

Она поняла, что Фрэнк пройдет через минное поле один, если нужно, и останется невредимым. И дело было не в элегантном покрое костюма, подчеркивавшем достоинства его фигуры, и не в жесткой линии подбородка, говорившей о силе характера.

Тряхнув головой, Джина сбросила белые изящные туфельки.

Платье свалилось с ее плеч, а вместе с ним упало и ее собственное достоинство.

Джина прислонилась к мощной волосатой груди Фрэнка, чтобы не сползти под его ноги.

Она освободила Фрэнка от брюк.

Его возбужденное мужское начало не давало ей упасть.

Джина прицепилась к нему, как хроническая больная.

Фрэнк погрузился в нее с такой силой, что они покатились по полу, точно гвозди.

Джина застонала, словно хныкающая чайка.

Жалобное хныканье девушки звучало у Фрэнка во рту.

Он оторвал ноги Джины от пола, поднял в свои бережные объятия, и они дружно рухнули на кровать.

Такого распоясавшегося секса Джина от себя не ожидала.

Он сел на кровать и быстрым смелым движением обхватил ее руками.

Он так сильно нахмурил брови, что скулам стало больно.

Он начал медленно разглядывать Валери, а потом протяжно басом засвистел.

Он лег на нее, и их соски, трепеща, соединились.