Эдуард Лимонов: Дети коменданта (Обыкновенные инциденты)

Они отошли. Всякие. И стали. Она - затянутая в трикотажное короткое платьице до колен, на высоких каблуках, сумочка с текстами иностранных газет, отпечатанными по белой клеенке. Он - в сером итальянском костюме. Красивая пара.

Через пару минут к ним подвели еще одну красивую пару. Вернее, тройку. Маленького белого пуделька держала на поводке тоненькая, такого же типа, как и Елена, девушка. Парень, темноволосый и сильный, мог быть и грузином, и евреем - по выбору.

- Держимся вместе, ребята - сказал он. - Будут тащить - кричите, кусайтесь, но не давайте себя погрузить в автобус. Пусть козлы валят в свой Израиль. Нам там делать нечего. Меня в Штатах уже полгода мои деньги дожидаются. Я туда несколько чемоданов икон переправил.

Они стояли - четверо, молодые, красивые, одинокие, а напротив, залив половину зала, колыхалась толпа. Толпа поняла, что они другие. Что они не хотят в Израиль. Может быть, им сказал представитель "Сохнута"? Толпа глухо ворчала. Угодливые и вежливые в Шереметьево, настороженные в советском самолете ("Говорят, бывали случаи, когда самолет взлетал, но его возвращали опять в Шереметьево!" - шептались в брюхе Туполева), они искали компенсации за недавнее унижение.

- Особые! - выкрикнула дама со множеством золотых зубов. - Не хотят в Израиль! Их вытащили из ада, а они...

- Девки-то, девки-то как раскрашены! Как проститутки.

- Предатели! - выкрикнул кто-то. - Предатели! Как не стыдно!

- Атмосфера сгущается! - сказал грузин. - Новые граждане свободного мира спешат попробовать себя в новом качестве. Сейчас они устроят нам суд Линча!

- Мы не можем оставить вас в Вене! - заявил явившийся сбоку, из-за охранника-австрийца в ярко-синем костюме, с красной шеей и физиономией (сунув автомат под мышку, австриец закуривал) сохнутовец. - Вы должны поехать со всеми в замок. Там мы разберемся. Присоединяйтесь к остальным. У нас нет права оставить вас в аэропорту.

- Никуда из аэропорта мы не поедем! Тем более в концентрационный лагерь беженцев в замке, - сказал тот, которого ждали в Штатах деньги, - мы находимся в свободной стране, в Австрийской Республике!

- И мы не евреи! - закричала Елена. - Почему мы должны ехать в Израиль, если мы не евреи!

- Если вы попытаетесь нас заставить, мы будем сопротивляться и устроим скандал! - Грузинский еврей прижал к себе девушку.

Мощная, в наморднике, прошла за стеклом овчарка, следуя за тяжеловооруженным охранником. Взвизгнув, белый пуделек прижался к ногам хозяйки.

- Да что вы с ними церемонитесь! - закричали из толпы. - Погрузить их в автобус, и все тут! Мало ли чего они захотят! Что же, им все можно?

Сохнутовец выругался на австрийском или на идиш и убежал.

- Ебаные рабы! - выругался парень. - Привыкли угождать властям. Уже и здесь выслуживаются. - Он погладил по плечу свою испуганную девушку.

Улыбаясь, вышел из-за их спин краснорожий австриец. Что-то проговорил непонятное, но спокойное и протянул, приоткрыв, пачку сигарет. Автомат по-прежнему под мышкой.

- Вот хоть нацист оказался человеком. - Парень выудил сигарету из пачки австрийца. - Как будет "спасибо" по-австрийски?

- Данке шен, - сказала девушка.

- Данке шен! - повторил парень громко. - Гуд. Ты - гуд!

Австриец спокойно кивнул, согласился, что он - гуд.

Смущенная демонстрацией дружественных чувств австрийца, заткнулась толпа. Даже дети перестали кричать.

Вновь появился сохнутовец, сопровождаемый толстым, средних лет типом в неопрятном плаще и, не обращая более внимания на отщепенцев в народной среде, забежал к толпе в тыл.

- Сейчас вce пойдут опознавать свой багаж. Следуйте за господином Шаповалом вон в ту дверь! После опознания багажа, не толпясь, по одному, выходите к автобусу!

- Кажется, мы победили. А рабов повезут в лагерь! - Парень удовлетворенно потер руки.

- А почему их сразу отсюда, на другом самолете, конечно, не отправляют в Израиль? - спросила Елена.

- А черт его знает. Проверяют на благонадежность, очевидно. Хотите чуингам? - предложил парень.

Все четверо дружно зажевали. И пуделек осмелел с ними, отлепился от ног хозяйки.

- Полежать бы... - сказала Елена. - Я спать хочу. Я никогда так рано не вставала. Разве что, когда была в пионерском лагере.

- Пива бы... - сказал Еленин супруг. Несмотря на то, что утром в Шереметьево они похмелились водкой, прощаясь с друзьями, голова болела. - У них должны быть здесь пивные автоматы в аэропорту. Я читал в книгах у Белля.

- Стой уже. Какие пивные автоматы? У нас все равно нет местных денег, сказала Елена.