Мархуз - РЕАКТИВАЦИЯ!

Одного штымпа он спас от обвинения сразу по четырём статьям, связанным с вождением. Причём, две из них - вторично. По законам Штатов, если случится третий повтор, можно на пятнадцать лет загреметь. Как раз по ТВ показывали сюжет про одного бомжа из Висконсина, который в третий раз украл в супермаркете батончик "Сникерса" и получил пятнашку. Олег, через общественного адвоката, наехал на генпрокуроршу Лос-Анджелеса (в предварительных согласованиях) и та, чтобы не терять имидж второго по силе обвинителя страны, сдулась и пошла на попятную. Сеттлмент свёлся к примитиву: все обвинения снимаются, а друг Лёня должен отработать месяц на общественных работах. По доброй воле, естественно. В течении года, частями, на своё усмотрение! А куда она денется, когда трое её свидетелей, оказывается, имеют одиннадцать мисдеминоров и три фелони? Причём двое сидят на наркотиках, что подтвердит любой драгтест. Да ещё главный свидетель имеет криминальный репорт, так как трижды за жизнь использовал различные имена для получения кредитных карточек, за что дважды отсидел.

Благодарный братка подарил бездомному безработному спасителю пустой кошелёк за восемь долларов, пожелав скорейшего богатства. И истратил несколько сотен баксов на ресторанное торжество в честь избавления от полутора лет тюрьмы, которая неумолимо корячилась вначале.

Так что "понимать всех подряд" больше совсем не хотелось и надо бы поставить блок родовой памяти с её призывом стать мягким, белым и пушистым. Хотя, если быть честным, наверняка в мозги стучалась какая-нибудь простенькая шизофрения!

Режим потихоньку налаживался, хотя жрать хотелось больше, чем имелось. Любая еда стоит денег, особенно с базара, и подзаработать ради еды становилось всё более актуальным. Утренние братья Чебрики жили пока позапозавчерашними событиями и расспрашивали о совершенно неинтересном. А училка по английскому совсем рассвирипела и потребовала… "Morning star". Одноклассный народ уже шебуршал принесёнными газетами и только дурень со ступой, то ли не знал, то ли забыл за давностью лет, о еженедельных уроках по чтению, переводу и пересказу пресловутых "тысяч". За что был нещадно вызван к учительскому столу и даже наделён целой страницей. Читалось, конечно, со скрипом, зато перевелось влёт, а пересказано достаточно бойко, с мощным "рашн-пиджин-эмигрант" акцентом.

- Ведь можешь, когда хочешь! - схитрила доморощенная англичанка, желая иметь веский довод вместе с кукишем в кармане, - будешь стараться, глядишь, в отличники выбьешься.

Нет уж, нет уж, на фиг, на фиг, умерла, так умерла! В мире есть гораздо больше интереснятины, чем пятёрочные оценки и тратить время на высокий средний балл лучше тем, у кого голова шире плеч. Ещё древние утверждали что, у кого силы нет, пусть хотя бы умным будет. Раз уж больше ни на что не годится!

После урока, Афина, обычно спокойная и рассудительная милая девушка, опять атаковала Олега. На этот раз за вчерашние прогулы.

- Ты думаешь, что тебе всё можно? Плюёшь на занятия, ведёшь себя, как уличная шпана.

Да что же это такое, почему нельзя оставить человека в покое, махнув на него рукой? В конце концов, каждый сам кузнец своих несчастий, вот пусть и выкарабкивается самостоятельно, без буксира и дружественных указюк.

- Будешь наезжать, зацелую прямо здесь, на ровном месте, - решил нахамить Старков, надеясь, что угроза подействует.

Угроза подействовала.

- Дурак! Идиот, и не лечишься! - рассерженная лапка готова была загрызть непокорного наглеца.

- Зато мягкий, белый и пушистый, хотя маленький и худенький. Я чумбумбунчик обратерапический, оки-доки?

Закономерный жест, когда указательный палец крутится у виска, сам собой прекратил дискуссию, чего Шмын и добивался. А на уроке химии старательно расписывал элементную базу для троичной импульсной техники, то бишь алгебру Буля для трёх величин. Осталось выяснить возможности сегодняшней электроники по распознаванию значащей зоны шириной всего лишь в полтора вольта. Правда, всё кончилось закономерно - его вызвали к доске. Проклятые окислительно-восстановительные реакции являлись персональной терра инкогнита!

- Лидия Михайловна, я совершенно не готов к ответу. Поставьте мне двойку, пожалуйста, чтобы не тратить зря время.

Химичка честно похлопала ресничками, открыла рот и не нашла, что сказать. Добровольное признание наглым образом выбило табурет из-под ног и подвесило её…

Визит на шампан-завод получился удачным. Зампред месткома Николай Владимирович (в бытность вермахтовцем - Клаус Вольфович) принял Олега дружелюбно. Такие, как он, после плена женились на наших женщинах, обзаводились детьми, пускали корни, обрусевали и не стремились на историческую родину, даже, когда сроки выходили. В том же северном Казахстане, военнопленные поселенцы создавали колхозы-миллиардеры, для народа, страны и себя. А на предприятиях неоднократно становились передовиками производства и именно таких выбирали в местные комитеты. Война давно кончилась, а ненависть осталась лишь к фашизму, но не к "своим" немцам. Пусть даже бывшим врагам!