Шекия Абдуллаева - 11 интимных вопросов. Секс большого города

Нам всегда чего-то не хватает, мы вечно ждем, что вот сложатся все компоненты, подойдут все пазлы друг к другу, и тогда можно будет сказать себе: теперь я счастлива. Но снова и снова происходит что-то не то — или не происходит того, что нам вроде как очень нужно для нашей конструкции под названием «вселенское счастье», и мы вновь впадаем в хандру. И опять ждем-с…

В общем-то понятно, чего стоим и кого ждем. Ну а если Он появится, когда мне будет пятьдесят? Тоже хорошо, конечно, но только для счастья останется совсем немного времени. Я не хочу так долго ждать и так мало времени быть счастливой.

На самом деле даже если Он и не встретится вовсе, это не повод прожить жизнь с чувством мрачного одиночества. Мы же с вами, слава Богу, достаточно умны, чтобы не петь про глупое женское счастье, которое состоит исключительно из присутствия милого рядом, и не настолько примитивны, чтобы нам было «больше ничего не на-а-до». В нашей жизни еще есть интересная работа, увлечения, путешествия, книги, друзья и поклонники. И лично я не собираюсь отказываться от этого богатства, которым так щедро наградила меня жизнь.

Я учусь быть счастливой здесь и сейчас. Это не значит жить одним днем. Это значит жить днем сегодняшним. И не откладывать на завтра то счастье, которым можно и нужно наслаждаться сегодня.

Когда я прочитал слова Шекии, предваряющие эту нашу беседу: «На этот раз разговор с доктором начался с небольшой вводной лекции», — я мысленно улыбнулся. На самом деле если бы я задумал читать лекцию, которая носила бы название «Об одиночестве», то рассказ был бы совсем о другом. Вряд ли первое, о чем бы я вспомнил, — это о природе и механике формирования образа «мужчины-мечты» в сознании женщины: через тернии «чувства одиночества» — к холодной звезде одинокой старости.

Да, именно так этот роковой, способный испортить всю будущность образ «мужчины-мечты» у женщины и формируется. Останется она с глазу на глаз со своим «одиночеством» и ну думать о том, как было бы ей хорошо, если бы пришел Он и…

А вступление, которое я сделал, имело лишь одну цель — разоблачить романтический образ «одиночества». Ведь есть фактическое одиночество (это когда человек объективно один, как Робинзон Крузо до появления Пятницы), а есть «социальное одиночество», когда человек, мягко говоря, совсем не один, но чувствует себя одиноким. «Среди друзей я словно как в пустыне. И что же мне теперь осталось ныне?.. Только имя — Констанция, Констанция, Констанция!» Ну или как-то так.

Но заявленная лекция — «Об одиночестве» — была бы о другом.

О чем бы я в ней рассказывал?

Во-первых, о том, что одиночество есть и вообще это наш с вами крест. Только не «фактическое» и не «социальное», а «психологическое», которое отличается и от первого, и от второго. Вот давайте задумаемся, когда мы чувствуем себя одинокими сильнее всего? Ответ простой: когда нас не понимают. И в этом смысле одиночество, одиночество психологическое, действительно существует.

Каждый из нас — субъект и потому субъективен. Каждый из нас живет в своем собственном мире — и видит окружающий всех нас вместе мир по-своему. Никто и никогда не увидит этот мир так, как мы, то есть так, как каждый из нас в отдельности. Ведь у каждого своя, особенная психика, у каждого — свой неповторимый личный опыт, наконец, у каждого из нас своя палитра желаний и чувств, а они способны перекрасить и даже перестроить мир человека, что называется, на раз. А поэтому искомое абсолютное взаимопонимание невозможно.

Во-вторых, я бы сказал, что, когда мы думаем о том, что в целом мире никто и никогда не поймет нас так, как мы сами себя понимаем, мы переживаем то, что в философии обозвали «экзистенциальным кризисом». Вообще каждый «экзистенциальный кризис» — это результат столкновения человека с объективностью, которая рушит его иллюзорные представления о себе, о жизни и об окружающем мире, выросшие на почве его желаний и ожиданий. Так что тут и кризис от глубинного осознания собственной конечности (смерти), и кризис от сознания эгоистичности чувства любви, и кризис одиночества.

Да, в какой-то момент ты понимаешь, что смертен, и ту же секунду узнаешь на собственном опыте, что такое — «холодок, бегущий по коже». Этот «холодок» — явный признак экзистенциального кризиса. Вторым по счету, как правило, идет кризис, связанный с осознанием своего фатального одиночества в мире. Ты не только понимаешь теперь, что рано или поздно нужно будет покинуть «эту бренную землю», но и что твое пребывание здесь в общем-то — тоже не такая уж большая радость. Потому что если бы тебя понимали, то, может быть, и смерть была бы не так страшна. Как в старом добром советском кино: «Счастье — это когда тебя понимают…»