Виктория Абзалова - Фантазм

Пусть так! Это было даже лучше - просто место. Просто один дивный день, который подходит к концу. Просто одна ночь… Огонек желания, никуда не исчезавший из светлых глаз мужчины, вспыхнул ярким откровенным пламенем, когда они оказались в снятой комнате. Он помнил этот огонь, ясно узнавал его в коротких взглядах Тристана…

Пусть! Пусть будет так, если нет ничего иного. Айсен потянулся к нему первым…

Поцелуй вышел резким и жадным. Юноша, знающий лишь как отдаваться, даривший себя любимому без остатка, всегда послушный, покорный чужим желаниям, - сейчас брал, требовал все, что ему только могли дать до капли! Тристан, раздумывавший о том, как выйти из щекотливой ситуации с одной кроватью, не нарушив хрупкой связи между ними и не настроив опять против себя стыдливость Айсена, оказался захвачен врасплох настолько, что даже не сразу ответил. А когда ответил…

Это не было почти случайностью, попыткой воссоединения, пробой пера; и не было трепещущим крещендо слияния двух душ на переломе судеб. Это была страсть - чистая, подлинная, - и огненное буйство в крови, заставляющее бренную плоть плавиться тягучей лавой…

Все было неправильно, все не так. Их первая настоящая ночь, ночь возлюбленных, а не раба и господина, должна была стать событием, знаком взаимности и примирения, символом того, что изменились оба. Она не должна была случиться в гостиничной комнатушке, все достоинство которой - постель со вроде бы свежим бельем.

Но изменить что-либо было уже невозможно. Они не смогли бы остановиться даже под угрозой немедленной казни. Тристан запустил руку в густые волосы юноши, слегка оттягивая их назад, вторая рука без участия сознания крепко прижимала к себе гибкое тело за талию, хотя Айсен и не думал отстраняться, позволяя убедиться в охватившем его желании. Это был поцелуй-сражение, в котором они перехватывали друг у друга судорожный вдох, чтобы в следующий момент слиться еще яростнее.

- Малыш… солнце мое синеглазое!

Губы мужчины спустились ниже, оставляя на горле пятна ожогов, и юноша откинулся, вцепившись пальцами ему в плечи и выгнувшись сильнее. Тристан поддерживал его одной ладонью у затылка, вторая уже ласкала конвульсивно сжимающиеся ягодицы. Плохо контролируя себя, Айсен приподнимался, потираясь пахом о напряженную плоть мужчины, чувствующуюся под одеждой. От близости его тела было жарко, юноша дрожал, как в лихорадке, и было бы бессмысленно отрицать, что он тоже хотел заняться любовью не меньше Тристана… Но почему тогда на душе так тяжело и больно?

Может быть, потому, что она уже не умеет ничего другого? Ничего, боль это жизнь, он помнит! - Айсен раздраженно дергал пояс, который никак не хотел сниматься, хотя куртка и рубашка были уже распахнуты.

- Не спеши… не торопись… - мужчина очень кстати подсадил его на стол, сдвинув остатки их ужина, потому что низкий шепот над ухом вызвал совершенно обратную реакцию: у юноши просто ноги подкосились.

Однако, воспользовавшись удобным положением, он плотно обхватил коленями бедра возлюбленного, не давая отстраниться даже на то время, чтобы расстегнуть наконец мешающий пояс, и одновременно, обрывая шнурки, стягивал с Тристана его одежду… И те же поцелуи - извержением вулкана!

Это было нереально выдержать и сохранить здравый рассудок. Резким рывком в несколько шагов, мужчина практически перебросил юношу на пресловутую постель, предварительно сдернув с него чулки. И на несколько мгновений, пока раздевался сам, вбирал в себя невиданное, потрясающее воображение зрелище. Его стыдливый мальчик даже не двинулся, чтобы прикрыться, раскинувшись на простынях - обнаженный, полностью открытый, до малейшего уголка немыслимо соблазнительного тела, в котором не осталось ничего мальчишеского или детского.

…Аккуратные ступни упираются в кровать, безупречная линия согнутых в колене ног, свободно раскинутых, - открывая взгляду промежность и полностью восставший среднего размера член, лишенный крайней плоти со знакомой золотой капелькой, вид которой свел Фейрана с ума окончательно и бесповоротно. Узкий таз с по-прежнему округло выступающими косточками, слегка впалый живот, гладкая кожа груди с горящими от жгучих ласк ягодами сосков… небрежно откинутая за голову кисть, тогда как музыкальные нервные пальцы бездумно гладят нежную внутреннюю кожу бедра. Пятна румянца на скулах, и распухшие от поцелуев губы густо-вишневого цвета, а глаза, потемнели от желания до синильной черноты - если бы он не знал точно, можно было бы подумать, что Айсен находится под действием вина или наркотика…