Виктория Абзалова - Фантазм

Расценив подобное как вызов всем его знаниям, умениям и вообще его воле, когда он избирал свое непростое призвание, Фейран взялся за инструменты, хотя в глубине души не был уверен, что будет достойным растягивать мучения парнишки, кем бы он ни был. Шок от кровопотери и боли тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Однако, раз уж разговор зашел о достоинстве, с некоторым раздражением решил порядком утомившийся врачеватель, возможно мальчишка впервые послужит чему-то более полезному и благородному, нежели разврат и похоть.

Разумеется, он имел в виду медицину как науку. Уже прикидывая список средств и снадобий, которые сможет опробовать без проблем на таком удачном объекте.

С тех пор, как Фейран стал владельцем жалкой кучки костей и ошметков мяса, которая не так давно была человеческим существом, прошел не один день, а его приобретение не торопилось приходить в себя. Обрадовать это могло только дилетанта, - мол, не мучается от боли. Боль есть, не зависимо от того воспринимает ее рассудок или нет, и причина ее никуда тоже не девается. На лицо были все признаки тяжелого шокового состояния, не говоря уж о том, что в свете возможного ушиба (сотрясения уж точно) мозга, долгое беспамятство становилось врагом, а не помощником. Фейран сделал еще одну графу в своих наблюдениях, прекрасно зная, что бесполезно бороться со следствием, не поборов причину.

Спустя сутки стало ясно, что внутренние разрывы не настолько опасны, чтобы стать смертельной угрозой: по всей видимости, тот, кто бил, был специалистом в своем деле, как и он в своем, и делал это так, чтобы забава не окончилась слишком быстро. Хотя почки мальчишке все-таки опустил, по всем симптомам…

Внешние повреждения имели тоже вполне благополучную картину, точнее - отсутствие отрицательной.

Не нужно думать, что молодой лекарь с живодерским азартом бросился испытывать на пострадавшем рабе все возможные изобретения и идеи. Нет, все его действия были обоснованны, и если он замечал, что какой-либо компонент оказывает более сильное заживляющее либо противовоспалительное действие, то немедленно пускал его в дело, в противном случае возвращаясь к более удачному варианту. Все же его целью было, чтобы лечение оказалось успешным.

И не только ради будущих пациентов, - ведь мальчик перед ним тоже был человеком, несмотря на род своих занятий.

Фейран, - а точнее Тристан, но свое настоящее имя он уже почти забыл, все больше врастая в местную жизнь, закрутившуюся вокруг завитками арабески - иногда красивой настолько, что захватывало дух, иногда грубой, как у нерадивого ремесленника, иногда мертвой, без души, как потрескавшаяся и облупившаяся мозаика в занесенных песком развалинах, - рабство терпел с трудом. В нем самом гордость играла слишком сильно, пусть даже для сына очень богатого купца. Старший брат подшучивал над ним, - беззлобно, - говоря, что ему следовало родиться дворянином. Уж не подгуляла ли дражайшая мачеха с каким-нибудь графом?! От мудрых сентенций отца, что купить можно все, было бы предложено, - у семнадцатилетнего юноши сводило скулы. Апогеем стало увлечение прекрасной Луизой де Бретей: золотоволосый ангел, подаривший ему свою невинность всеми мыслимыми способами, обвенчалась с не менее родовитым дворянчиком, годившимся ей в дедушки, на следующий же день, как Тристан уехал по отцовскому поручению, от которого невозможно было отказаться.

Медицина заменила и семью, и страсть, а Фесс давно уже стал единственным домом. Его и на улицах уже не приняли бы за европейца, даже если бы он оделся в их платье. Не только одежда, походка, жесты - стали иными. Тридцать лет - уже не юность, новые привычки заменили прежние… И лишь одну он не мог разделить.

Фейрану даже приходилось напоминать себе о том, чтобы воспринимать рабов этакого рода за людей. Раскрашенные куклы, жадные до блестящих побрякушек, сладостей и члена хозяина… Чего еще они могут заслуживать!

Допустим, как и многие грехи, грех мужеложства и прелюбодеяния, мог быть смягчен различными обстоятельствами, - восточная вкрадчивость подкреплялась европейской изворотливостью, но - в спор вступала впитанная с молоком матери христианская двуличная мораль, - распущенности оправданий быть не может!

Иногда те, к кому судьба была излишне милостива, полагают, что остальные просто плохо старались.

И уж разумеется, в любом случае могли бы быть столь же нравственны!

Все подобные благие соображения пока не имели прямого отношения к Айсену: Фейран был лекарем до мозга костей. По-прежнему находившийся между жизнью и смертью мальчик, оставался для него только пациентом, страдающим замученным существом, которое без его помощи не задержалось бы на этом свете.