Таня Кадзи: Русская гейша. Секреты обольщения

Я облегченно улыбнулась и взяла футляр. Открыв его, достала части сямисэна и ловко соединила их. Этот инструмент, что-то типа японской национальной лютни, был непременным атрибутом выступления гейши вот уже на протяжении многих веков. Обучение игре на нем входило в обязательную программу образования.

«А ведь я давно не разучивала новых мелодий, – подумала я, старательно настраивая сямисэн. – Господин Ито абсолютно прав. Я стою на месте. Но у меня совсем нет времени», – попробовала я себя оправдать.

Заиграв нежную переливчатую мелодию «Сливы в весеннем цвету», я медленно повернулась лицом к сидящему на диване господину Ито и постаралась максимально отдаться музыке. Новый сямисэн оказался отличным инструментом, и я все больше поддавалась очарованию его журчащего, словно быстрый ручеек, звучания. Завершив исполнение, я привычно поклонилась и аккуратно убрала его в футляр.

– Спасибо, дорогая, – тихо произнес господин Ито после паузы. – Я получил истинное наслаждение. Ты, несомненно, очень талантлива. Я заказал этот инструмент лично для тебя, и вот его вчера доставили из Токио.

– Вы необычайно добры ко мне, Ито-сан, – тихо сказала я. – Понимаете, хочу объяснить… – после паузы начала я и замолчала.

Рассказывать ему о рабстве оказалось выше моих сил.

– Ты можешь ничего не говорить, – подождав, сказал он. – Я понимаю, что у тебя возникли какие-то чисто психологические проблемы в отношениях со мной. Но, по-моему, я ничем и никогда не обижал тебя, – добавил он немного грустно.

– Так не только с вами, но и со всеми без исключения, – тихо призналась я. – И уже почти год. Кое-какие ужасные события произошли прошлым летом. Я не могу об этом рассказывать. Я… я подверглась жутчайшему насилию. И только поэтому я сейчас в таком состоянии, поэтому я… совсем не могу заниматься сексом! Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь знал об этом, – добавила я и всхлипнула.

– Конечно, конечно, дорогая. Вот, значит, в чем дело! А я-то никак не мог понять, – быстро сказал господин Ито и вскочил.

Он стремительно засеменил по огромной гостиной, разительно напоминая катящегося колобка. И я невольно улыбнулась сквозь слезы.

– А может, Татьяна, тебе стоит просто сменить обстановку и куда-нибудь уехать? – предположил он. – Хочешь в Токио?

Я вздрогнула от радости. Поездка в Японию представлялась мне очень заманчивой.

– К тому же встретишься со своей знакомой. И, может, она согласится прочитать тебе еще несколько лекций. Как ее зовут? – запнулся он.

– Госпожа Цутида, – улыбаясь, ответила я. – Но как я могу оставить сейчас дело?

– Но ведь в школе у тебя начались каникулы. А в агентстве, наверное, есть кому тебя заменить?

– Возможно, – неуверенно произнесла я.

– О визе и остальных формальностях я сам позабочусь. Думаю, месяца тебе будет достаточно.

– Спасибо, Ито-сан! – радостно сказала я. – Возможно, это как раз то, что мне сейчас необходимо.

Обещав все взвесить и подумать над его предложением, я вежливо попрощалась и уехала домой.

На следующий день я проснулась в твердой решимости поговорить с Лизой. Она целые дни проводила в приемной агентства, отвечая на телефонные звонки, записывая заказы и оформляя договора. Недавно Лиза привела себе помощницу, некую Злату. Когда я узнала, что ее рекомендовал Павел Николаевич, то поначалу растерялась и испугалась.

Павел Николаевич, занимающий какой-то пост в министерстве – я никогда не выясняла, какой и в каком именно, – познакомился со мной на одном из приемов, устроенных господином Ито. И получилось, что я через какое-то время стала его госпожой, ведь Павел Николаевич был мазохистом, хотя тщательно скрывал это. Между нами установились вполне определенные отношения, устраивающие нас обоих. Но после моего пребывания в рабстве бить, связывать, унижать кого-то, пусть даже в сексуальной игре, оказалось выше моих сил. И я прервала с ним отношения «госпожа – раб». Он умолял меня, но я категорически отказалась. Через какое-то время, к моему неприятному удивлению, юная, робкая и застенчивая, к тому же все еще не оправившаяся после тех ужасных событий Лиза неожиданно заняла мое место.

– Мне нравится причинять ему боль, – заявила она. – К тому же ты знаешь, как я их всех ненавижу!

Лиза, когда попала в тот жуткий дом, была девственницей. Не хочу вспоминать, какому насилию она там подвергалась ежедневно. Так что ее чувства мне были вполне понятны.