Светлана Гладыш - Собаки на фронтах Великой Отечественной

С того момента прошло четыре месяца, и Дину командировали обучаться в экспериментальное подразделение к Мазоверу. Когда Акишин представлял Дину Мазоверу, она встрепенулась:

— Ой, товарищ капитан, скажите, вы тот самый Мазовер? Мы в Харькове ни одной вашей статьи в «Собаководстве» не пропускали.

— Тот самый, тот самый, — почему-то загадочно улыбаясь подтвердил Федор Степанович. Он давно советовал Мазоверу обратить внимание на старшего лейтенанта Волкац: «Девушка собаку знает и любит. Мыслит нестандартно. Характер, правда, жестковат, но справедлива при этом».

Мазовер, для которого собака являлась высокоорганизованным созданием, достойным наилучшего отношения, мог только приветствовать появление в школе подобного офицера. И немедленно стал обращать Дину в свою веру. Работа шла настолько успешно, что, отбывая на командование 37-м батальоном, Мазовер зарезервировал старшего лейтенанта Волкац на «ответственную должность» в своем подразделении.

Занимались там разработкой с последующим внедрением различных служб военного собаководства. В частности, собак службы «Д» — диверсантов. Ее пытливый ум в сочетании с практическим воображением опытного профессионала осваивал азартно и скрупулезно новую собачью специальность. «Понимаешь, Жулик, — нежно прижималась она щекой к умной морде пса, — здесь как у Станиславского: действительность в предлагаемых обстоятельствах. Обстоятельства — не восторг: лаять нельзя, двигаться бесшумно, взрывчатку сбросить мгновенно в нужном месте, и пулей к своим. Ты слушай,действовать, между прочим, будешь ты».

Прошло еще два месяца, они с Джульбарсом выучились и могли учить других. Мазовер к этому времени уже отбыл в действующую армию. И тогда Дина вновь принялась бомбардировать командование школы рапортами.

Лейтенант Дина Волкац своего добилась — ее отправляли на Калининский фронт. В 37-й отдельный батальон, которым с апреля командовал Мазовер.

Но… Джульбарс оставался «в распоряжении школы». Она не заплакала — она жутко разозлилась.

«Мы еще послужим вместе, Жулик. Я тебе обещаю».

В июне младший техник лейтенант Волкац вылетела на Калининский фронт в должности командира отдельного взвода дрессировщиков-минеров 37-го ОБСМ. До конца войны она оставалась единственной женщиной-офицером этой службы, причем во всех армиях: Советской, союзников и Германии. Впрочем, таким видом службы обладала только Красная армия.

Первым делом Дина побежала смотреть собак, которые размещались на солнечном пригорке. Ее встретил одуряющий запах кашки и разнотравья. Собаки дружно отреагировали на новое лицо хоровым лаем. Немецкие овчарки отличных кровей, благородные сеттеры и крупные лохматые дворняги, гончие и экстравагантные помеси — породная принадлежность роли не играла: достоинства оценивались способностью работать. Дневальный Михаил Пузырев поименно рекомендовал каждую собаку, давал обстоятельную характеристику. Отпустив сержанта, огляделась. «Хорошо-то как. Жулика я заберу сюда, выкраду, в конце концов!»

Тем временем в срочном порядке распространялись по батальону «от солдатского информбюро» сведения о новом командире взвода дрессировщиков.

— Девушку прислали. Симпатичную.

— Обстрелянная на Южном.

— Да ну?!

— Ага. Воюет с первых дней. Дина звать.

— Дина?!

Началась тихая паника. Перед отбоем взвод жужжал и гудел страшнее потревоженного улья. Старшина Николай Гирин целый вечер корпел над какими-то бумажками. Солдаты, то один то другой, подходили к старшине и, заглядывая в листочки, что-то бубнили ему в уши. Потом каждый получал свой листочек и исчезал.

Наутро лейтенант Волкац принимала взвод. Знакомилась с личным составом и с собаками. Старшина Гирин бойко рапортовал, представляя солдат. Все шло прекрасно, но вдруг… Что такое? «Герда?» — Дина страшно удивилась, когда серая остроухая овчарка вдруг оказалась под другой кличкой. Памятью Дину бог не обидел, и вчера дневальный назвал эту собаку иначе. И — главное — собака почему-то отказывается выполнять простую команду: «Герда, ко мне!» Ухом не ведет, радостно смотрит на хозяина, не понимая, что он от нее хочет? А сержант, о котором она слышала «грамотный дрессировщик, собака у него работает — класс», лицом напоминал вареную свеклу.

Ладно, подумала Дина, всяко случается, позже разберемся. Показал свою Пальму Гирин, за вчерашним Пузыревым числился самодовольный кобель цвета беж по имени Желтый. Дальше… Дальше снова началась какая-то чертовщина: «Помню я эту собаку. Отлично. Почему вдруг Ильза?! Ее ведь Дина зовут!»