Владимир Швабский - Рассказы о военных собаках

Было это или не было, сегодня трудно установить истину: люди давно уволились из школы, некоторых уже нет в живых. Нет уже по старости и самого Кучума. А вот его потомство осталось, осталась и память о кавказской овчарке по кличке Кучум.

Собак я всегда любил. В доме моих родителей — отец в то время проходил службу в Польше — когда я еще умещался в детской коляске, на всех прогулках нас сопровождала маленькая, крепко сложенная, компактная и изящная собачка — карликовый пинчер. Я, конечно, его не помню, но по рассказам родителей это была спокойная, храбрая и бдительная собачка, отлично справлявшаяся с ролью моего стража. Она не подпускала к коляске никого, пока я спал. А когда я просыпался, поднимала лай, по которому мама знала, что я проснулся.

Собачка была черного окраса с четкими подпалыми отметинами, ростом где-то 25–30 см с купированным хвостом. К сожалению, как рассказывали родители, она погибла, попав под колеса автомашины.

Позже из-за жилищных неудобств и переездов в семье собак не было.

И вот волей судьбы я попадаю в Центральную школу военного собаководства для прохождения дальнейшей службы. Военные собаководы народ особенный, я имею в виду офицеров и прапорщиков моего периода службы (1983–1985 годы). Ни одно военное учебное заведение офицеров этой специальности не готовило. Их подбирали, обучали и воспитывали на месте, в стенах школы. Из солдат, собаководов-любителей, готовили сержантов. Затем после окончания срока службы их оставляли на сверхсрочную службу или направляли в школу по подготовке прапорщиков. Потом они возвращались на должность командиров взвода. Через некоторое время прапорщик, по желанию, направлялся на курсы офицеров, там он сдавал экстерном экзамены, возвращался в школу лейтенантом.

Карьерный рост по службе был на тот период небольшой: пять рот, из них две по подготовке курсантов на должности командиров отделений, сержантов для войск и три роты комплектовались личным составом из войск. Их готовили три месяца на специалиста караульной службы и отправляли в свою часть с подготовленной им собакой. А также одна рота постоянного состава, так сказать, рота обеспечения учебного процесса.

У офицеров рост тоже был небольшой: в лучшем случае — дослужиться до майора и уволиться на пенсию. Но вот отношение к своим подчиненным, забота о них, об их судьбах, доброжелательность и понимание солдатской или офицерской службы были на высоте. Это чувствовалось и передавалось на их четвероногих помощников, военных собак.

Как-то беседуя с начальником Центральной школы полковником Альбертом Николаевичем Пермяковым, а надо отметить — он был опытным офицером, прошедшим суровую школу в армейских частях, о моем вхождении в должность (а за моими плечами были годы службы в дивизионном и учебном инженерно-саперном батальонах, учебном артиллерийском полку, где не раз добивались отличных результатов, то есть опыт проведения партийно-политической работы у меня был), я почувствовал, что чего-то не хватает и я пока не стал «своим» для собаководов. И вот Альберт Николаевич подсказал: «Заведи свою личную собаку, выбери в питомнике „Красная звезда“ щенка породы, которая тебе понравится, и увидишь, что отношение людей к тебе изменится». Я так и сделал.

При школе на то время (уже более 60 лет, а сегодня уже более 90) в штатном расписании существовал племенной питомник «Красная звезда», по его имени иногда называют и Центральную школу, но это неправильно: это ее штатное подразделение. Из всех щенков по душе мне пришелся почему-то пушистый комочек, щенок водолаза. Не помню, чем он так приглянулся мне, может быть тем, что он один родился у матери вместо 8–12 щенков и она его хорошо кормила. Заплатив в кассу школы какую-то положенную за щенка небольшую сумму, я вскоре уже был дома с новым членом семьи. Надо отметить, что жена и сын мой выбор одобрили, и начался «воспитательный процесс». Конечно, не имея опыта работы с собакой, тем более со щенком, было неясно, кто кого воспитывал. Надо было щенка выгуливать не менее трех раз, готовить ему еду и многое другое. Конечно, мне помогали домашние, процесс шел, мы набирались опыта, прислушивались к мнению более зрелых собаководов: командиров учебных рот майоров Николая Васильевича Демидова и Валерия Александровича Скибина, капитанов Василия Степановича Хмельницкого и Анатолия Ивановича Довженко и многих других.

Лорд, а именно такую кличку мы дали щенку, подрастал, и вместе с ним росли проблемы и трудности. Так, сделали малышу прививку от чумки, а вот от отравления уберечь не смогли. Дело в том, что в доме появились крысы, и все жильцы усиленно их травили. Жена тоже сделала приманку: на хлеб намазала крысиного яду и спрятала в шкаф под раковину. Лорд, оставшись дома один, «попробовал» эту приманку. Когда мы пришли домой на обед, он уже лежал с отравлением, я его подхватил и в ветлечебницу. Надо отметить, что в школе была прекрасная ветеринарная служба, возглавлял ее на то время тогда еще майор Александр Петрович Плотвинов.