Эмма Хэчкот-Джеймс - Шестое чувство. О том, как восприятие и интуиция животных сумели изменить жизнь людей

«Понадобился почти час, чтобы установить с ним контакт и завоевать его доверие, после чего лебедь разрешил мне погладить себя. В ответ он положил свою шею на мою и совершенно расслабился. Мы подружились! Затем я выкупала его в нашей ванне. Днем Тор гулял по саду, а вечером я брала его под мышку и несла на верхний этаж, где он ночевал в ванне, окликал меня и тихонько «беседовал» со мной.

Спустя девять месяцев Тор решил, что ему пора возвращаться на свободу… Лебедя выпустили на озеро Тамар в Модитонхэм-квэй, близ Солтэша, где его и нашли перед тем, как принести к нам. Через местные газеты и благодаря сообщениям разных людей я узнала, что он «эмигрировал» в Торпойнт в Корнуолле.

Однажды в рождественский сочельник, в десять утра, пришло срочное сообщение из полиции: в Торпойнте очень плохо с одним лебедем. Мы с Деннисом (это мой муж) немедленно поехали туда, но все лебеди были вроде бы в порядке. Через три дня поступил еще один срочный вызов, и на этот раз я нашла Тора, лежащего на берегу. Он был в ужасном состоянии, не мог толком поднять голову и дышал с большим трудом. По-видимому, его несколько дней носило приливом туда-сюда. Я взяла его на руки, положила его мягкую шею на свою, и мы молча поехали домой. Я знала, что земные дни лебедя сочтены. На следующий вечер, в десять часов, Тор мирно и тихо скончался у меня на руках… А другим вечером, спустя четыре года, я неожиданно обнаружила, что Деннис тоже покинул свое земное тело. Он по-прежнему сидел в том самом кресле, где был, когда мы всего несколько минут назад разговаривали о лечении животных.

Погода в день его полувоенных похорон была хмурой, моросило. После службы мы пошли на кладбище. В тумане было видно всего на несколько метров вокруг.

Горнист исполнил традиционный сигнал отбоя, и, когда в тихом воздухе смолкла последняя трогательная нота, на могилу упал луч света. Меня охватило чувство благоговения. Целых трое скорбящих людей из тех, что присутствовали на похоронах, спросили меня, видела ли я этот необычный луч. Все они описывали его как лебедя с распростертыми крыльями. Именно поэтому на могильной плите Денниса изображен лебедь».

Животные реагируют и на близкую смерть. Так, во время радиопередачи позвонил молочник Малькольм и рассказал о своем друге, который работал почтальоном. Каждый день они вместе перед работой выпивали с утра у Малькольма по чашечке чая. Собака Малькольма никогда не лаяла на его приятеля, потому что хорошо его знала, но однажды утром без всякой причины она словно сошла с ума, бросалась на него с лаем, обнюхивала со всех сторон и никак не хотела отцепиться. Никто из них так и не понял, что вселилось в пса, поэтому они просто пошутили по этому поводу и отправились на работу. А на следующее утро друг Малькольма так и не пришел к чаю, потому что умер ночью во сне… Быть может, собака знала?

Крис тоже позвонила на передачу, чтобы рассказать о том, как сидела с собакой дяди в Борнемуте. Однажды вечером собака вскочила и испустила невероятный вой, что было совершенно не в ее характере, да и никогда прежде она не издавала таких звуков. Час спустя Крис позвонил другой родственник и сообщил печальную весть, что ее дядя умер. Произошло это ровно в шесть вечера, когда собака вскочила и завыла.

Рэй Гринделл описывает реакцию собаки в момент смерти его бабушки. Можно лишь гадать, что именно почувствовало животное. В своих книгах я постоянно задаюсь вопросом, не являются ли эти события доказательством того, что в момент, когда мы испускаем свой последний вздох, что-то происходит в мире. Быть может, собака почувствовала, что дед Рэя пришел за своей женой, или же она увидела, как дух бабушки покидает ее тело?

«Мне было шестнадцать, с родителями и бабушкой, которая осталась вдовой… Мой дедушка Джордж умер несколькими годами раньше. Бабушка смертельно заболела, моя мать ухаживала за ней в верхней спальне. Обычно она сидела рядом с кроватью бабушки вместе с нашим кокер-спаниелем Блэки для компании. Нужно сказать, что Блэки вообще никогда ничего не боялся, ни людей, ни других животных.

Тем самым вечером мы с отцом сидели внизу в гостиной и слушали радио, но тут что-то с воем и визгом буквально слетело с лестницы. Мы открыли дверь, Блэки ворвался в комнату и тут же, скуля, забился под стол. Шерсть на его спине стояла дыбом, он был явно перепуган до смерти. Тогда отец окликнул мать, которая все еще была наверху, и она рассказала, что случилось.

Мама сидела рядом с кроватью, когда бабушка вдруг вышла из комы, подняла голову от подушки без всяких признаков слабости, широко улыбнулась, глядя в угол комнаты, произнесла «Здравствуй, Джордж!» — и сразу же умерла. В ту же секунду Блэки, который лежал у ног матери, вскочил, посмотрел туда же, куда глядела бабушка, и пришел в дикий ужас. Его шерсть встала дыбом, он взвизгнул, опрометью вылетел из спальни и понесся по лестнице к нам с отцом.