Алексей Талвир - Анъяр

Ранним воскресным утром бабушка пекла блины, их запах разносился далеко. Было ещё очень рано. Марат спал, утомлённый бессонной ночью. Ему снился Анъяр, привязанный толстой тяжёлой цепью, обиженный, забытый. Страшный человек с большой свалявшейся бородой хлестал плетью Анъяра, благородного, умного, спасшего дядю Алёшу, любимого маминого брата, от смерти…

Анъяр не выл, не ползал, а лаял призывно, звал Марата. Марат вскочил с постели и, как был ещё сонный, выбежал во двор. Перед ним стоял Анъяр. Он дышал тяжело, с хрипом, бока ободранные, из-под когтей сочилась кровь, шерсть совсем тусклая, в репьях и грязи. Может быть, он на самом деле свалился в волчью яму. Худой такой, все рёбра наперечёт. Но как он выкарабкался? Как не умер с голоду? Что перенёс бедный пёс? Этого никто никогда не узнает.

Марат бросился к Анъяру и громко заплакал. Анъяр положил голову на плечо Марату. Несмотря на раннее утро, сбежались соседи, окружили их.

— Смотри-ка, — говорили люди, — собака тоже плачет.

А ребята, радостно шумевшие, умолкли, обступили вплотную Анъяра и Марата, словно укрывая их от глаз взрослых. Бабушка тоже не могла сдержать слёз. Дед сходил в дом, принёс собаке намасленный блин, но та и не притронулась к еде. Забыв обо всех своих бедах, о своей серьёзности, о том, что она учёная, она словно опять стала щенком. Прыгала, обнимала Марата, ложилась, снова вскакивала, смотрела ему в глаза, как будто говорила: «Ну, давай, давай, я сделаю для тебя что-нибудь невозможное. Хочешь, я сейчас здесь за тебя умру?» Но Марат совсем этого не хотел. Он сам готов был сделать что угодно для Анъяра. Наконец он развеселился, щёки его разрумянились, он не мог отвести глаз от собаки и всё говорил:

— Глядите, глядите, какой он красивый! Как он высоко прыгает! Нет на свете такой собаки, как Анъяр!

— Молодец, Анъяр, недаром ты пограничник, — сказал дедушка. — Но где же ты был, что с тобой случилось? Вот рассказать-то и не можешь.

Ребята не спускали глаз с Анъяра.

Марат любил бродить по окрестностям и, случалось, уходил довольно далеко от деревни. Ранним росистым утром он вышел на берег большого озера, окаймлённого зелёными тополями и черёмухой. На берегу озера копошились утята, мягкие, как тополиный пух. Их было так много, что Марату издалека показалось, что вода сплошь покрыта этим пухом. Но когда он приблизился к берегу, то. увидел целую колонию утят. Они ныряли в поисках корма. «А где же их мамы?» — подумал Марат, разыскивая глазами взрослых уток. Но взрослых птиц не было, одни утята.

Марат обошёл вокруг озера, наткнулся на длинные пустые кормушки. В это время две женщины притащили вёдра с комбикормом. Не успели их белые халаты показаться из-за деревьев, как утята, перегоняя друг друга, начали проворно карабкаться на берег, смешно отряхиваясь, повторяя своё бесконечное «кря-кря». Они окружили женщин, которые старались равномерно распределить корм.

Марат испугался, что глупые утята попадут под ноги птичницам. Но женщины ступали осторожно и отстраняли утят лёгким прикосновением.

Женщины дружелюбно поглядывали на Марата. Они знали, что он приехал из города, и стали спрашивать его, нравится ли ему у дедушки и бабушки. Марат сказал, что не понимает, как раньше мог жить, не зная деревни. Птичницы ласково смеялись и кивали ему: «Так, так. Правильно говоришь!» И утята поддакивали: «Кря-кря!» Наверное, это значило: «Да, да».

Послышался шорох в камышах. Это, виляя хвостом, подбежал Анъяр.

— Вот и собака твоя прибежала. Без тебя скучает, наверное, — сказала одна из женщин, черноглазая, румяная.

Марат обнял собаку за шею и, показывая на утят, сказал:

— Анъяр, нельзя.

Анъяр отвернулся и лёг, не взглянув на утят.

— Почему у вас столько маленьких, а большие утки где?

— Инкубаторные у нас утята, — словоохотливо ответила женщина. — Без родителей растут. Приходи к нам на ферму, покажем инкубаторную станцию.

— С Анъяром можно прийти?

— Лучше без собаки приходи, а то старший зоотехник рассердится. Скажет, порядок нарушаем.

— Без Анъяра не могу, — сказал Марат.

Утята, досыта поклевав корма, снова потянулись к озеру. Солнце ярко светило, в воздухе стояла теплынь, хорошо им было бултыхаться в озере.

Марат пошёл дальше; в мелколесье показалось другое озеро, поменьше. Там тоже плавали утята. Здесь, должно быть, завтрак прошёл раньше, все птицы были на воде. От озера в сторону леса тянулась хорошо утоптанная тропинка. Марат пустил впереди себя собаку и пошёл прогуляться по лесу, возвышавшемуся над приволжской равниной. Из-за высоких камышей выглянуло третье озеро. И тут были утята, да ещё больше, чем в тех двух озёрах. «Сколько же их, вот бы перечесть! Наверное, никто не знает сколько. А может, знает?» — подумал Марат.