Ирина Андрющенко - Меня зовут Бригантина

Когда в начале марта охотничий сезон, наконец, закрывается, лесные звери смелеют и забредают в частные сады в поисках пищи. Однажды ранним утром наши соседи обнаружили у себя под окнами пару кабанов с выводком полосатых поросят. Семья смачно хрустела луковицами элитных ирисов, явно наслаждаясь их тонким вкусом. Соседской собаке тогда крупно повезло: хозяин едва успел поймать ее за хвост, когда та ринулась спасать вверенное ей имущество.

В наш сад кабаны не заходят: он огорожен прочной сеткой-забором. Зато часто забегает прочая лесная мелочь — ежи, мыши и хорьки: они копаются в мусорных мешках, которые мы безответственно выставляем с кухни прямо на террасу.

У соседей справа живет глуповатый йоркширский терьер, который оглушительно тявкает на нас из-за забора. Мы не знаем, как его зовут, потому что никогда не видели хозяев. У соседей слева есть толстая кошка, которая целыми днями лениво греется на солнце или ловит мышей, но явно из любопытства, а не от голода.

Наш сад больше похож на лес, но в начале марта в нем начинается буйное цветение всего того, что было беспорядочно посажено предыдущими жильцами. Крокусы цветут белым и голубым, ирисы — фиолетовым, нарциссы — желтым… Наверное, прежние жильцы скупали все, что кончалось на «сы»: во всяком случае, ни роз, ни тюльпанов у нас нет. Возле входной двери красуется странное дерево, на голых ветках которого сначала распускаются фиолетовые цветы, и лишь потом появляются листья. Подозреваю, что его название тоже заканчивается на «сы».

В тот понедельник наш дом впервые оглушил меня тишиной: я не услышала цоканья когтей по полу. Я присела на диван, и мой взгляд уперся в пустоту на его краешке. Я пошла, было, на кухню, но отсутствие собачьей миски резануло как по-живому. Решив сходить в лес, где дождь наверняка уже смыл следы ее лап, я решительно заперла за собой дверь.

Не успела я сделать и двух шагов, как к забору золотистым клубком подлетел соседский йорк.

— Привет, а где Юджи? — заорал он, вставая передними лапками на сетку забора.

— Ты разговариваешь?! — ахнула я и присела на корточки, чтобы погладить его по крошечной, размером с яблочко, голове.

— А я всегда разговаривал. Это ты мне не отвечала! Я думал, ты меня просто не видишь, поэтому встал на задние лапы и ору как можно громче!

— А-а-а! Теперь понятно. Нет, я тебя прекрасно вижу, — сказала я растерянно. — А ты не мог бы говорить потише?

— Запросто! — сказал он, немного сбавив громкость. — Так где же Юджи?

— Ее больше нет, — грустно ответила я и почесала его за ухом, заранее утешая.

— Как это — нет? — не понял он. — Ты ее отдала?

— Нет, она умерла.

— Как это — умерла? — разволновался йорк.

— Ну, как… — неопределенно сказала я, не желая вдаваться в грустные подробности. — Все рано или поздно умирают: и собаки, и люди, и другие животные… Тогда то, что от них остается, закапывают в землю, а воспоминания о них бережно хранят.

— Понятно, — задумчиво ответил йорк.

Он покачал головой, потоптался на месте, что-то бормоча себе под нос. Вид у него был расстроенный. Я подумала, что зря объяснила ему про смерть. Наверное, лучше было бы сказать, что Юджи вернулась обратно в Россию.

Вдруг он перестал топтаться и тревожно спросил:

— А ежи тоже умирают?

— Почему ты спрашиваешь? — удивилась я. — И при чем тут ежи?

— Ну, как «при чем»? — начал рассуждать йорк. — Вот, если еж вдруг умрет в нашем саду, то придется его закопать?

— Да, — кивнула я. — А ты уже где-то видел мертвого ежа?

— Нет, пока не видел, но я видел живого. Если он вдруг умрет, кто же будет копать ямку? — озабоченно закончил он.

— Теперь понятно! — улыбнулась я. — Ты думаешь, что ямку придется копать тебе?

— Конечно! — воскликнул он. — Как же я выкопаю ямку для ежа, если я сам с него размером?

Вид у йорка был очень обеспокоенный.

— Не волнуйся, — сказала я, — если ты вдруг найдешь мертвого ежа, обязательно скажи мне, и я сама его закопаю.

— Правда? Тогда ладно! — облегченно вздохнул он и удовлетворенно кивнул.

— Кстати, а как тебя зовут? — спросила я, пользуясь случаем.

— Робин Гуд де Форэ д’Алатт! — торжественно произнес малыш и благородно шаркнул ножкой. — А тебя?

— Ирина, — представилась я.

— Просто Ирина? — удивился он. — А как называется твой питомник?

— У людей нет питомников, Робин, у людей — фамилии.

— А-а-а! — протянул тот. — А у моих хозяев фамилия на мою похожа, поэтому я и решил, что они из питомника. Де-что-то-там-такое… А у тебя будет новая собака?