Ирина Андрющенко - Меня зовут Бригантина

Происшествие на выставке оставило гораздо более глубокие следы в Брысиной психике, чем я могла предположить. Она теперь часто спрашивала меня, почему люди бьют собак. На мой встречный вопрос — почему собаки кусают людей — она ответить не могла, лишь уклончиво говорила, что это нельзя сравнивать.

— Почему? — спрашивала я. — Человек может убить собаку, но и собака может загрызть человека. Вон, смотри, газеты полны статей про то, как собака опять покусала ребенка.

— Это просто ужас какой-то! — соглашалась Брыся. — Но все равно нельзя сравнивать!

Дальше этого разговор у нас не двигался, пока однажды она не развила свою мысль:

— Вот, если, например, человек убьет собаку, что ему будет?

— Ну… — замялась я. — Если докажут, что убил жестоко, посадят ненадолго в тюрьму и наложат штраф. Но если он ее просто усыпил у ветеринара, тогда ничего не будет.

— А если собака укусит ребенка?

— Ну… скорее всего… усыпят на месте.

— И что тут непонятного? — вскипела Брыся. — Собаку усыпят в любом случае, а человека никто никогда не усыпит, даже если он собаку убьет, утопит или замучает. Мне Энди таких ужасов нарассказывал! Я три ночи не спала! Вон, та же крыса! Вы, люди, вынесли бы ей совсем другой приговор, разве нет?

— Да, — грустно согласилась я. — И что теперь делать?

Она вздохнула:

— А ничего. Джека только жалко. И тебя. Всех жалко!

— Как думаешь, может, позвонить? — спросила я, доставая из сумки визитку. — А то он там, наверное, переживает. Ведь нет ничего хуже неизвестности…

— Позвони! — закивала Брыся. — Посмотрим, что хозяин скажет…

Я набрала номер, в трубке раздались гудки. Потом включился автоответчик, и уже знакомый мне голос уверенно произнес: «Вы набрали номер Поля Леруа, пожалуйста, оставьте сообщение».

Я быстро проговорила заранее продуманный текст: «Это мадам, которую на выставке покусала ваша собака. Перезвоните мне, пожалуйста».

— Как думаешь, перезвонит? — спросила Брыся.

— Думаю, да. Чаще всего такие люди звонят, потому что не хотят неприятностей… Директор все-таки, — сказала я и показала Брысе визитку, которую она тут же попыталась попробовать на зуб.

Я и до этого спрашивала ЖЛ, не знает ли он Поля Леруа. Название фирмы показалось ему знакомым, но директора он вспомнить не смог. Узнав, что я ему позвонила, ЖЛ пообещал навести справки.

Уже на следующее же утро он позвонил мне с работы:

— Твой Леруа действительно директор предприятия, не крупного, но и не очень мелкого. Мне сказали, что он пьет, а два месяца назад от него ушла жена, забрав детей. Я так понял, что Леруа теперь практически не руководит предприятием.

Мое воображение ту же нарисовало эту семью: молодую женщину, которая больше не могла переносить приступы ярости когда-то горячо любимого супруга; детей — свидетелей тяжелых домашних сцен; мужчину, который проводил досуг в компании бутылки крепкого алкоголя…

Он перезвонил через два дня и, подчеркнув, что у него нет времени на общение со мной, коротко осведомился о цели моего звонка. Я ответила, что хотела бы поговорить о том происшествии. По всей видимости, он хорошо подготовился к этому разговору: сразу же заявил, что нашел свидетелей, готовых подтвердить, будто я сама спровоцировала его собаку. И добавил, что если я подам в суд, он все равно выиграет дело, потому что его лучший друг — очень известный адвокат. «А от этого придурка я скоро избавлюсь, так что прецедент исчезнет сам собой». «Этим придурком» был, видимо, не известный адвокат, а маленький джек, которого злодейка-судьба забросила в руки Поля Леруа.

Да, Брыся была права: суд над собакой совершается гораздо проще и быстрее, чем суд над ее хозяином. Но смерть маленького джека не решит проблему: Поль Леруа, конечно, вправе усыпить своего пса, но интуиция подсказывала мне, что джек был не первой его собакой. И не последней.

Я сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и на одном дыхании выпалила:

— Мсье Леруа, выслушайте меня внимательно. То, что вы говорите — полный бред. Если я захочу, вы все равно попадете под суд и заплатите штраф, даже если докажете, что я сама спровоцировала вашу собаку. Закон, в любом случае, на моей стороне. Я предлагаю вам сделку. Мне совершенно очевидно, что вам нужна помощь психотерапевта. Если вы придете ко мне поговорить, я не стану подавать в суд. Согласны?

В трубке наступила тишина. Она длилась так долго, что я, не выдержав паузы, спросила в пустоту: