Вильям Козлов - Дай лапу, дружище!

Покорял нас Джим и своей добротой: у него можно было отобрать даже аппетитную кость; если к миске подходил соседский пес Пират, тоже еще щенок, Джим деликатно уступал ему свое место у миски и отходил в сторону, глядя на приятеля красивыми желтоватыми глазами. Курица могла подойти к миске и поклевать из нее, а Джим терпеливо ждал в стороне. Это уж совсем было не по-собачьи. Варден и близко никого не допускал к кастрюле, пока сам не насытится.

Джим отдавал все, ему ничего не было жалко. Зато считал, что и другие должны все ему отдавать, а когда этого не случалось, то искренне недоумевал и обижался. Джим ломал в моем понимании все устоявшиеся представления о характере собак. Доброта его не знала границ, деликатность была прямо-таки интеллигентской, чуткость к настроению человека поразительная! А какой подход, общение! Он умел с первого взгляда узнать, с какой ноги ты встал. Если не в духе, то не подойдет, пока не позовешь. И вид у него при этом такой, будто он виноват, что у тебя плохое настроение. Назойливости в нем совершенно не было, наоборот, он старался, особенно в квартире, быть незаметным. Достаточно было посмотреть на него, и он вставал и, опустив голову, выходил из комнаты. А если и присутствовал при обеде или завтраке, то его не было видно. Уходил в дальний угол и лишь оттуда изредка взглядывал в нашу сторону. И сразу же отводил взгляд, чтобы, упаси бог, не подумали, что он попрошайничает.

А вот сторожевых качеств в нем пока не проявлялось. Николай говорил, что однажды ночью проснулся от басистого лая. Джим наконец раскрыл пасть на какого-то ночного гостя, вероятно на кошку. Мы утешались, что всему свое время. Подрастет, и в нем пробудятся овчарочьи инстинкты и рефлексы. А пока Джим весело бегал с нами в лес, где чувствовал себя как дома. Быстро научился плавать. Один в воду не шел, а за компанию бросался в озеро и мог запросто переплыть его, что иногда на радость нам и делал. В воду прыгал с разбега, так что брызги разлетались. Беспокоился, как мы чувствуем себя в воде, крутился рядом, всем видом показывая, что готов помочь, если кто тонуть будет. Однако команду «апорт» так и не усвоил. Подплывал к палке, обнюхивал ее и равнодушно отплывал прочь. Не видел нужды волочить палку на берег. Плавал он легко, изящно, не то что тяжелый мохнатый Варден.

Мы с Николаем их познакомили, — не мог же я из-за Джима предать Вардена! Как и все собаки, в первый раз Джим опрометью убежал от черного терьера, которому его догнать было не под силу. Вардену сразу не понравилось, что у меня появилась другая собака. Он неутомимо, упорно, до полного изнеможения преследовал по лесу подросшего Джима. Теперь каждая наша совместная прогулка превращалась в бесконечную погоню Вардена за Джимом. Он даже в воде пытался догнать и схватить щенка. Раза два Джим побывал в пасти у черного терьера и теперь не бежал прятаться к нам в ноги, как делал вначале, а хитроумно бегал по лесу, заставляя Вардена кружить возле сосен и кустов. Джим даже пытался все это представить в виде игры. Ему не очень-то нравилось быть в роли преследуемой жертвы. Иногда сам выбегал из засады и басисто лаял на Вардена. Но тот стойко ненавидел его и всякий раз гонялся за ним, пока сил хватало. Лишь отдышавшись, он трусил впереди нас, делая вид, что не замечает Джима. А тот, прячась за кустами, сопровождал нас по кромке леса, готовый в любую минуту удрать. Понемногу он нащупал слабые стороны Вардена и умело пользовался ими, — стал бегать от него не по чистому бору, а по смешанному, где много молодых сосенок, берез, осин, кустов. Юркий, легкий, он зигзагами уходил по кругу от Вардена, а тот налетал на сосенки, вламывался в кусты и, вконец обессиленный, а иногда и ушибленный, прекращал погоню. Неприязнь его не проходила. Варден вообще редко менял свои привычки. Любая встреча с Джимом всегда начиналась с бешеных гонок. Потом и Варден понял, что пытаться догнать Джима — это бесполезное занятие, но сдержать себя не мог: нет-нет и снова срывался в безнадежную погоню. Правда, теперь он делал вид, что бегает по своим делам: вдруг внезапно останавливался, принимался обнюхивать кусты, катался на мху и, не обращая внимания на Джима, присоединялся к нам.

Когда мы подходили к озеру Красавица, Джим первым бухался в воду и плавал у берега, зорко поглядывая на Вардена, который сначала пил воду, а лишь потом не спеша входил в озеро. В воде ему и подавно было не догнать Джима. Мы бросали палки, кричали: «Апорт!», Варден выполнял команду, а Джим плавал неподалеку. Иногда и он пытался схватить палку. Николай даже сделал снимок: Варден и Джим — два непримиримых врага — волокут к берегу по воде длинную жердину.