М. Эльберд - Воспоминания охотничьей собаки

Пришла через полчаса Хозяйка, жена Лесничего, налила мне в миску пенсию, т. е. похлебку из пшена, и отстегнула цепочку от ошейника. Я поела и легла около будки. Настроение было паршивое. Чего уж там говорить. Правда, суставы не болели. Стояла тихая и теплая погода. Опавшие за последние дни листья успели даже высохнуть.

Я вытянула свои передние лапы, положила на них голову и вдруг услышала раскатистое эхо недалекого выстрела. Я вскочила, как укушенная, и очертя голову помчалась в лес. Задыхаясь в бешеном азарте, я бежала между глубокими колеями лесной дороги, туда, на звук только что отгремевшего выстрела, и стонала и хрипела и почти плакала от нетерпения, не в силах выдержать медленное течение секунд и минут, которые отделяли меня от места событий.

Уже совсем близко грохнули почти одновременно еще два выстрела. Это было чуть правее от меня, а левее — послышались протяжные крики егерей-загонщиков и визгливый лай одного из Джульбарсов. Я остановилась и прислушалась. Да, гай заканчивался. Сейчас эта дорожка пересечет просеку, на которой стоят в засаде охотники, и когда я подбегу к ним, загонщики с собаками как раз дойдут до линии застрела. Я перешла на легкую рысь, чуть забирая влево: может, натолкнусь на зверя, бегущего не к засаде, а в сторону. Тогда я успела бы его «завернуть» к охотникам. Только я подумала об этом, как вдруг послышался шорох листвы и старательно сдерживаемое дыхание. Еще мгновение, и я нос к носу столкнулась с молодой, но крупной свиньей. Я отрывисто тявкнула и взъерошила шерсть на загривке. Свинья быстро повернулась и, ломая ветви мелкого кустарника, бросилась туда, где ее мог встретить кусочек горячего свинца. Я снова подала голос и, огибая слишком густые заросли, держась опять-таки левее, неторопливыми, но широкими скачками помчалась следом за ней. Перед просекой свинья приостановилась и с шумом втянула в себя воздух. Мне пришлось еще раз пугнуть ее как следует, и она с огромной скоростью вынеслась на просеку. Три скачка ей нужно было сделать, чтобы вломиться в чащу терновника на той стороне просеки и скрыться, как мышь в куче соломы, но за это время она могла поймать — вернее, ее могли поймать — две пули. Рявкнули один за другим два выстрела, и я увидела, как в двух местах взметнулись вверх клочья мягкой земли на свежевспаханной просеке.

Я вышла к охотнику, который упустил зверя и, не спеша, оглядела его с ног до головы. Незнакомый. Раньше нам не приходилось вместе работать. Он смущенно взглянул на меня и стал с преувеличенным вниманием осматривать свое новенькое ружье. Однако не нашел, кажется, того, что искал в открытых стволах, и сокрушенно покачал головой.

Гость был, наверное, очень важный: к нему сходились все остальные охотники, егери и собаки. А скоро подъехали и машины. Мое чутье, собачья моя интуиция подсказывали мне, что такие Большие Гости бывают у нас редко.

Не хотелось попадаться на глаза Директору и Лесничему — я отошла в сторонку и легла под кустом. И вот только сейчас почувствовала, как зверски болят все мои члены. Хорошо еще, что разговоры людей меня как-то отвлекали, а иногда и забавляли немножко.

— Вы в кого стреляли? — спросил Директор у Большого Гостя.

— В кабана, — виновато вздохнул он. — Огромный был кабанище! Да вот выскочил так неожиданно… К тому же далековато… (Тут я внутренне усмехнулась: во-первых, не кабан, а свинья, во-вторых, не такая уж огромная, а в-третьих, совсем не далековато. А главное, ни о какой неожиданности не могло быть и речи. Ведь Гость слышал и мой голос, и шумный бег зверя.)

— Да-а-а… — разочарованно протянул Директор. — Ну ничего! В следующем гаю обязательно убьете.

— Что-то никак не везет, — сказал другой охотник. — Мы с товарищем тоже промазали…

Ему ответил мой Лесничий:

— Вы промахнулись — это, конечно, жаль. Кабан был хороший. Зато вашему товарищу стрелять было нельзя. На него вышла совсем молоденькая косуля и… — Лесничий заметил меня и осекся. — Это еще что такое?! Вы только посмотрите! — (Я зажмурила глаза и отвернулась). — Старуха Картечь явилась!

Директор подошел ко мне и громко расхохотался.

— Ах, душа твоя браконьерская! Не выдержала, а?!

— Она, что, сама разве пришла? — спросил заинтересованный Большой Гость. — Он наклонился и ласково погладил меня по голове. Я глянула ему в лицо, и он чуть-чуть покраснел.

— Тут дело вот в чем, — стал объяснять ему Директор. — Это старая заслуженная собака, и мы ее уже освободили от работы. Так что она сама по собственной инициативе, на общественных, как говорится, началах…