Лев Коконин - Стая

Теперь волчонок услышал, как верещит мать, катается по траве и кусает все, что попадает на зубы: ветки, землю, раненую ногу.

За волчонка, за Чапу отомстить Биму не удалось. Толстый сосновый сук врезался ему в бок. Новый здоровенный сук мелькнул в руках грибника:

— Эть, вы! Паразиты. Кусаться? Давай-давай! Кто кого? Ножичек-то — вот!

Прихрамывая, увлекая за собой волчонка, Чапа бросилась прочь, Бим медлил, боль в боку еще не прошла.

— Не наелся? И тебя хромым сделать? Кыш! — сук просвистел над головой. Бим отскочил подальше, ощетинил загривок, облаял грибника и побежал догонять Чапу.

Осень стояла грибная, и теперь от каждого «ау» спешили уйти в болота, где грибы не росли. Перед самым снегом скитания по лесам вновь привели к родным местам, к опустевшему военному лагерю. Здесь семья их пополнилась.

Мальчик, западно-сибирская лайка, как и Бим, был подарен на день рождения в общем-то хорошему человеку. Когда в городской квартире собака сделалась лишней, ее привезли до осени в военные лагеря. Осенью о собаке забыли.

Мальчик рос крупным и сильным псом. Не одна сотня солдат находилась в лагере, но своих Мальчик знал. Боже упаси появиться на территории гражданскому человеку. Успокоить Мальчика становилось непросто. Он рос при караульном помещении, и солдаты быстро усвоили: если рядом с постом собака — жди проверяющего.

Пришло время опустеть лагерю, и Мальчик осиротел. В лагере оставался сторож, Мальчик попытался завести с ним дружбу, но из этого ничего не получилось. Хозяин сторожки несколько раз бросал в Мальчика камни:

— Плодят вас! Бросают! Кормить я должон? Приди еще.

Злого человека пес чувствовал, старался не приходить к его дому, но голод заставлял делать это. Редко у этого дома он находил на помойке что-нибудь из съестного.

Мальчик каждый день прибегал к караульному помещению. Он верил, люди не забыли о нем, что-то случилось с ними, не могли же они просто так бросить его. Каждый день он видел одно: заколоченную крест-накрест досками дверь и глухие ставни на окнах.

Чапа враждебно встретила Мальчика, заурчала: «Не подходи!» Глупый еще шестимесячный волчонок, напротив, обрадовался, не по-серьезному старался укусить Мальчика, вызывал его на игру.

Чапа и волчонок с интересом наблюдали, как Бим обнюхивает незнакомца. Неожиданно и для них мощным ударом грудью Бим сбил его с ног, приготовился задать трепку. Мальчик лежал на спине, поднятые вверх лапы говорили, что силу он признает. Бим не стал бить лежачего, дружелюбно тявкнул, разрешил подняться с земли. Мальчик радостно залаял, долго вилял хвостом.

Волчонок измучил играми, но Мальчик ни разу не огрызнулся на него, терпеливо сносил укусы. Детские шалости он еще помнил. Если бы не мучивший голод, игра с волчонком была бы ему не в тягость. Он играл и чувствовал на себе настороженный взгляд матери волчонка, понимал значение этого недоброго взгляда.

Бим, Чапа и волчонок уходили от лагеря, и Мальчик пошел за ними. Выбора у него не было.

Охотничьи задатки Мальчика, заложенные природой, раскрылись быстро. Очень скоро Чапа перестала коситься на него, признала его своим.

В начале зимы в стаю влился еще один бездомный, брошенный людьми пес. Охотились на пустующих зимой дачах. На такой пустяковой охоте Бим не собирался задерживаться долго. Забытые хозяевами кошки доедали на дачах последних мышей, стая Бима поедала кошек.

Когда покидали дачи, неизвестно откуда появился большой худущий до некуда пес и показал свои зубы. Чувствовал он себя хозяином, готов был драться со всеми сразу. Верткий, ловкий, быстрый Мальчик первым бросился на незнакомца, насмерть сцепился с ним. Волчонок попытался помочь ему, но Чапа огрызнулась, велела не мешать драке.

Ждали, когда Мальчик закончит расправу, а драка затянулась не на шутку. Снег, клочки шерсти, слюна летели от разъяренных псов в разные стороны, и ни один, ни другой никак не могли взять верх.

Бим не торопился помогать Мальчику. Надо было знать, на что способны тот и другой.

Драка вдруг прекратилась. Хозяин дач, оставляя на снегу кровь, отполз в сторону, стал лизать лапу. Разорванная шея Мальчика дымила паром, снег вокруг него покраснел. Еще больше пачкая снег, он начал по нему кататься, пытался залепить рану.

Бим так и не решил, как ему поступить с чужаком. Он подошел к нему, принюхался. Тот перестал лизать рану, спокойно смотрел на Бима, горькая участь не страшила его.

Огрызнись он, попытайся защищаться, участь чужака была бы решена тут же. Бим оставил поверженного, оглянулся на Чапу и она тут же перестала скулить.