Вики Майрон - Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир

Но Дьюи никогда не испытывал недостатка в друзьях. Тони, наш маляр, всегда гладил Дьюи, когда приходил навестить свою жену Шарон за работой. Она ждала их третьего ребенка. Беременность была незапланированной, но оба они были счастливы. В тот день, когда Шарон родила, она позвонила из больницы. «У Эмми синдром Дауна», — сказала она. Шарон не предполагала никаких неприятностей, и эта неожиданность потрясла ее. Несколько месяцев Шарон не посещала библиотеку, но, когда вернулась, была полностью поглощена любовью к Эмми.

Дорис Армстронг, старая подруга Дьюи, по-прежнему приносила ему маленькие подарочки и любила махать у него перед носом любимым красным рождественским шнуром, а он прыгал от удовольствия. Она была столь же общительна и обаятельна, как всегда, но вскоре после переустройства библиотеки ее стали мучить приступы головокружения. Врачи не могли определить причины и предположили, что она подвержена приступам беспричинной паники. Затем у нее стали дрожать руки, и она с трудом могла ставить книгу на место. Она больше не считала, что может ласкать Дьюи, но он не обращал на это внимания. Чем сильнее становился у нее тремор, тем настойчивее он лез к ней на руки и лежал на ее столе, чтобы составить ей компанию.

Как-то утром Дьюи зашел в мой кабинет с жалобным мяуканьем. Это было странно, но он повел меня к своей мисочке, и я решила, что он хочет перекусить. Вместо этого я увидела Дорис, лежащую на полу в служебной комнате. У нее началось такое сильное головокружение, что она не могла устоять на ногах. Прошло несколько дней, но она с трудом ела и плохо чувствовала себя. Когда в следующий раз я нашла ее на полу, она пожаловалась не только на головокружение, но и предположила, что перенесла сердечный приступ. Через несколько месяцев Дорис нашла маленького черного котенка. Она принесла его в библиотеку и дрожащими руками дала его мне подержать. Я чувствовала, как у него колотится сердечко и судорожно вздымаются легкие. Котенок был очень слаб, испуган и болен.

— Что мне делать? — спросила она меня. Я не знала.

На следующий день Дорис пришла в слезах. Она взяла котенка домой, и ночью он умер. Порой кошка становится больше чем просто животное, и ее потеря вызывает искреннюю скорбь, хотя она и не бросается в глаза. Дьюи весь день сидел рядом с Дорис, и время от времени она даже пыталась погладить его, но присутствие Дьюи все же не могло ее утешить. Вскоре Дорис уволилась и перебралась поближе к своей семье в Миннесоту.

Тем не менее, несмотря на перемены, жизнь Дьюи, по сути, не менялась. Дети росли, но все время появлялись новые четырехлетки. Даже с нашим скудным бюджетом мы могли нанимать новых работников. У Дьюи, наверное, уже никогда не будет такой подруги, как Кристел, но он по-прежнему каждую неделю встречал в дверях класс специального обучения. Он даже установил отношения с таким посетителем, как Марк Кэри, у которого на углу был магазин электронного оборудования. Дьюи знал, что Марк далеко не любитель кошек, и испытывал ехидное удовольствие, вспрыгивая к нему на стол и утаскивая у него пейджер. Марк же, в свою очередь, с удовольствием сгонял Дьюи с любого стула, пусть даже в библиотеке больше никого не было.

Как-то утром я заметила бизнесмена в деловом костюме, который сидел за столом, читая «Уолл-стрит джорнал». Похоже, он зашел, дабы убить время перед встречей, так что я не ожидала увидеть рядом с ним пушистый рыжий хвост. Присмотревшись, я увидела, что кот разлегся на страницах его газеты. «Ох, Дьюи, — подумала я, — ну, тебе сейчас достанется». И тут увидела, что мужчина держит газету правой рукой, а левой гладит Дьюи. Один из них мурлыкал, а другой улыбался. Вот тогда я и поняла, что Дьюи и город находятся в зоне комфорта, что общий рисунок наших жизней установился по крайней мере на ближайшие несколько лет.

Может, именно поэтому я была так удивлена, когда утром, явившись в библиотеку, увидела, что Дьюи расхаживает взад и вперед. Он никогда не был так возбужден; даже мое присутствие не успокоило его. Я открыла двери, он сделал несколько шагов и остановился, ожидая, что я последую за ним.

— Ты хочешь в ванную, Дьюи? Ты же знаешь, что можешь не ждать меня.

Дело было не в ванной; он не испытывал никакого интереса и к завтраку. Продолжал расхаживать вперед и назад и, мяукая, звал меня. Дьюи никогда не плакал, если не испытывал боли, но я знала, что у Дьюи ничего не болело.

Я проверила, как у него с едой. Все в порядке. Посмотрела, не свалялась ли шерсть. Из-за колтунов он буквально сходил с ума. Проверила нос — нет ли у него температуры? И уши — не подхватил ли он инфекцию? Ничего.