Борис Рябинин - Друзья, которые всегда со мной

Перед выпиской из больницы позвонил Леонид Иванович:

— Он у нас сегодня всех собак объел! Отдали еду! Завтра тащите два ведра, берите коромысло…

Смеется. Хорошо, когда врач смеется.

— Когда домой?

Помедлил с ответом.

— Думаю, двадцать четвертого, послезавтра…

Уходили из больницы — мне собрали все вещички Джеркины. Принесли подстилку. Анна Ивановна хватилась: «Ой, еще посуда». Банки и чашка. Кажется, теперь все…

— Как квартирант, поехал на новую квартиру, — пошутил Леонид Иванович. — Первое время будьте осторожны. Думаю, будут спайки, — наказывал он мне.

Шли тихонько, останавливались. Придя домой, он притих. Глаза невеселые. Устал! Ослаб после болезни. От ударов сердца вздрагивала голова. В прихожей, у печки, ждала уже новая подстилка. Лег, уткнул морду в передние лапы, обхватив ее одной, крючком. Поднял голову — она у него качалась, как у новорожденного, падала.

После долго спал. Кот ходил около, не трогал, принюхивался — Джери принес незнакомые запахи больницы. Выспавшись, Джери сразу запросил еды, пошел к чашке и стал скрести лапой. У всех отлегло от сердца. Раз есть аппетит, пошло дело на поправку! Все-таки спасли собаку…

Надолго ли? Не хотелось думать об этом. Вернее, все мы были слишком счастливы, чтобы думать снова о плохом, омрачать прекрасный день черными мыслями.

Мне давно хотелось рассказать о работе ветеринарных врачей, истинных друзей всего живого.

Почему-то, если о медиках, «человеческих лекарях», дарующих избавление от недугов нам, людям, говорится много и часто, их деятельность пользуется постоянным вниманием общественности, репортеров, то о ветврачах вспоминают куда меньше. А между тем дело, которое они делают, огромно и заслуживает всяческого уважения.

Впрочем, вероятно, это естественно: человек — всегда главное; кроме того, человек умеет жаловаться. Животное — молчит.

Но прежде несколько слов о владельцах животных.

Собака прожила в семье двенадцать лет, заболела, позвали дворника, он потащил ее на веревке. «Куда ее?» — «Топить. На реку». — «А лечить?» — «Лечить? Ну да! Ветеринару же рубль надо платить!» А потом: «Все-таки какие мы добрые: плачем о собаке». (Когда ее увели.) Они «добрые»! Человечность навыворот.

Врач прописал лекарство для больной собаки. Женщина — приличная, хорошо одетая — повертела бумажку и изрекла: «Мы не миллионеры!» Она, видите ли, рассчитывала, что никаких расходов на лечение не потребуется (кстати, прием и консультация врача не потребовали от нее ни копейки: у нас врачебное обслуживание — как людей, так и животных — бесплатное). «Мы не миллионеры!» Как будто собак держат только миллионеры!

Наконец, и такой факт. Собака лечилась, жила в клинике две недели. Потом пришлось трижды звонить владельцам, чтоб пришли и забрали. Нейдут и не забирают! Прошло еще две недели. Наконец явились. А потом, спустя немного, собака прибежала в больницу. Оказывается, в чем-то она провинилась, ей всыпали, она в двери — и ходу. («Ну, видимо, жизнь была собачья», — заметил Леонид Иванович.) А после опять нейдут и нейдут, звони, не звони. «Да нам она не нужна», — признались по телефону.

Что можно сказать о подобных владельцах?

Леонид Иванович презирал таких, и я понимаю его.

Совершенно не случайно во дворе клиники жил большой кудлатый пес, прыгавший на трех лапах. Поставили будку, трехлапый калека исправно нес службу сторожа. А завидев Леонида Ивановича, еще издали принимался лаять, рваться с цепи, визжать, выражал свою радость.

— Лапа была сломана, что говорится, под самый корень, — объяснил Леонид Иванович, — сломана и раздроблена, срастить ее не представлялось возможным. Но жалко пса. Почему ему не жить на трех ногах? Кстати, он сам явился на прием, без хозяина… хозяина, верно, нет… как откажешь?

Точно так же жили в клинике другие подопытные собаки, в частности лайка Казан, у которой была пересажена щитовидная железа. После смерти Джери Казана взяли мои родители, и он дожил до глубокой старости. Собственно, «подопытные» не совсем точно: Леонид Иванович не ставил научных экспериментов, а подопытными становились животные вынужденно, из-за каких-либо травм и заболеваний, с которыми попадали в больницу, в процессе лечения. В лаборатории одно время обитал щенок. Появление этого жильца Леонид Иванович объяснял так: «Валенки стояли в лаборатории, я пошел за ними. Слышу, скребется… Мышь? А там щенок, недель двух».