Джон Грогэн - Марли и я - жизнь с самой ужасной собакой в мире

УБОРКА ОТХОДОВ.Под манговым деревом у меня лежит специальный совок для уборки за Марли. Убирай за ним по своему усмотрению в зависимости от того, сколько времени ты намерена проводить на заднем дворе. И смотри под ноги!

ЗАПРЕТЫ.Мы НЕ разрешаем Марли делать следующее:

– взбираться на мебель;

– грызть мебель, туфли, подушки и т. п.;

– пить из унитаза (лучше держать крышку закрытой, хотя и в этом случае нужно быть внимательной, так как он научился поднимать ее носом);

– копать во дворе или вырывать с корнями растения и цветы. Как правило, это случается, когда ему не хватает внимания;

– залезать в мусорные баки (за этим придется следить очень строго);

– прыгать на людей, обнюхивать их там, где не следует, или совершать другие неприемлемые действия. Особенно настойчиво мы старались отучить его покусывать руки, что, как ты понимаешь, нравилось далеко не всем гостям. Но он все еще поступает по-своему. Мы разрешаем шлепнуть его по попе и твердо крикнуть: «Фу!»;

– клянчить еду со стола;

– наваливаться на стекло парадной двери или на любые другие стекла. (Обращаю внимание: некоторые мы уже неоднократно меняли.)

Еще раз спасибо, что согласилась помочь, Кэти. Это бесценная для нас услуга. Не знаю, что бы мы без тебя делали. Надеюсь, вы с Марли подружитесь и ты будешь без ума от него, как и мы.

Я показал инструкции Дженни – вдруг что-то упустил. Несколько минут она читала, а потом посмотрела на меня и сказала:

– И о чем ты только думал? Ей нельзя показывать эту памятку! – Она помахала листками перед моим носом. – Если она это увидит, про Ирландию можно забыть. Кэти – единственный человек среди наших знакомых, кто согласился помочь, но если она прочтет это, все кончено. Она пустится бежать и остановится, только когда домчится до Ки-Уэста.

На всякий случай, если до меня не дошло с первого раза, она повторила:

– И о чем ты только думал?!

– Тебе кажется, что это перебор? – спросил я.

Я всегда считал, что с самого начала следует говорить правду, и заявил об этом Дженни. Кэти несколько раз вздрагивала, особенно когда мы показывали ей, как надо удалять клещей, однако она оставила свои опасения при себе. Кэти была обескуражена и слегка побледнела, но ее добрый нрав не позволил ей пойти на попятную, поэтому бодро сказала:

– Удачной поездки. С нами все будет хорошо.

Ирландия оказалась именно такой, какой мы себе ее представляли. Красивая, пасторальная, неторопливая страна. Погода в основном стояла замечательная, солнечная и пугала местных жителей возможной засухой. Как мы и хотели, у нас не было никаких планов и заранее намеченных маршрутов. Мы бесцельно ехали вдоль побережья и останавливались, чтобы прогуляться, что-то купить, побродить, выпить по бутылке «Гиннесса» или просто полюбоваться видом океана. Мы останавливались, чтобы поговорить с фермерами, собиравшими сено в стога, и сфотографироваться на фоне отары овец, которая переходила шоссе. Если мы видели живописную дорогу, то сворачивали на нее. Нам не грозило заблудиться, ведь мы никуда конкретно не направлялись. Домашние обязанности остались в прошлом.

С приближением вечера мы занимались поиском места для ночлега. Нам пришлись по душе частные апартаменты. Ими заправляли симпатичные вдовы-ирландки, которые тепло принимали нас: подавали чай, стелили постель и всякий раз начинали разговор с вопроса: «Ну что, скоро планируете пополнение семейства?» А потом они оставляли нас в спальне, закрыв за собой дверь с понимающей улыбкой.

Мы с Дженни решили, что в Ирландии существует национальный закон, предписывающий кровати для гостей ставить напротив огромного изображения либо папы, либо Девы Марии. В некоторых домах имелось и то и другое. В одном месте даже висели огромные четки, которые свисали с изголовья кровати. Ирландский закон безбрачия, касающийся путешественников, также гласил: кровати для гостей должны быть предельно скрипучими, чтобы поднимать переполох, едва один из лежащих на ней людей попытается хотя бы повернуться на другой бок.

Все было задумано так, чтобы интерьер казался не более соблазнительным для любовных утех, чем монастырь. Мы находились в чужом доме – несомненно, в доме ревностного католика, – с тонкими стенами, скрипучей кроватью, изваяниями святых и непорочных дев и любопытной хозяйкой. Готовы поклясться, что она несла вахту по другую сторону двери. Все это исключало место нашего ночлега из списка самых благоприятных мест для секса, что, естественно, с новой силой разжигало во мне страсть к жене.