Джон Грогэн - Марли и я - жизнь с самой ужасной собакой в мире

Но было уже слишком поздно. Магия пропала, и замаячила перспектива ухода в монастырь.

Вольно, солдат.

На следующее утро я позвонил врачу и согласовал дату кастрации Марли. Я продумал все: если у меня не будет секса до конца моих дней, то и у него тоже не должно быть. Доктор Джей сказал, что мы можем привезти Марли к нему до начала рабочего дня, а забрать вечером по дороге домой. Через неделю мы так и сделали.

Пока мы с Дженни собирались, Марли весело прыгал на стены в предвкушении предстоящей поездки. Любое путешествие вселяло в него радость, и неважно, куда мы направлялись и на сколько. Вывезти мусор? Без проблем! Сходить в магазин за молоком? С готовностью! Меня начали мучить угрызения совести. Бедняга даже не представлял, что его ожидает. Он доверял нам, считая, что хозяева всегда поступают правильно, а мы втайне от него задумали лишить его мужской силы. Может ли предательство быть более вероломным?

– Иди сюда, – поманил я его, перевернул на спину и энергично почесал его живот. – Все не так уж плохо. Потом сам поймешь. Секс слишком переоценивают. – Но даже я, невзирая на собственные неудачи, преследовавшие меня последние пару недель, не верил в это. Кого я пытался обмануть? Секс – это потрясающе. Секс – это круто. Несчастный пес скоро лишится самого замечательного удовольствия на свете. Бедная псина… Я чувствовал себя ужасно.

Но мне стало еще хуже, когда на мой свист, как обычно, Марли выскочил из дома и прыгнул в машину, слепо доверяя мне и не ожидая ничего плохого. Воодушевленный, он был готов к самому невероятному путешествию. Дженни села за руль, а я устроился на пассажирском сиденье. По привычке Марли балансировал на своих передних лапах на консоли, тыкаясь носом в зеркало заднего вида. Из-за этого каждый раз, когда Дженни тормозила, он упирался мордой в лобовое стекло, однако это не доставляло ему беспокойства. Он ехал на переднем сиденье автомобиля с двумя своими лучшими друзьями. Ну разве это не самый лучший подарок?

Я опустил стекло. Марли подвинулся вправо, наклонился надо мной, пытаясь уловить уличные запахи. Вскоре он переместился ко мне на колени, поерзал немного и начал усердно просовывать нос в узкую щелку приоткрытого стекла, фыркая при каждом вдохе. А, ну почему бы и нет, подумал я. Это была его последняя поездка в качестве полноценного самца, и глоток свежего воздуха был пустяковой услугой с моей стороны. Я опустил стекло ниже, чтобы он мог высунуть морду. Это доставило ему несказанное удовольствие, поэтому я решил открыть окно еще шире. Вскоре вся голова оказалась снаружи. Его уши хлопали на ветру, а язык свисал из пасти так, словно ему хотелось полакать городской воздух. Боже, как же он счастлив!

Пока мы ехали по Дикси-хайвей, я говорил Дженни, что мне не по себе из-за предстоящей операции Марли. Но стоило ей заговорить о чем-то, наверняка не имевшем отношения к моим тревогам, я заметил, скорее с любопытством, чем со страхом, что обе передние лапы Марли свесились из окна машины. Вот уже и его шея, и частично плечи тоже высунулись наружу. Ему не хватало защитных очков и шелкового шарфа – вылитый пилот времен Первой мировой войны.

– Джон, я волнуюсь, – сказала Дженни.

– Он в порядке, – ответил я. – Он просто хочет подышать свежим…

В этот момент передние лапы Марли соскользнули, и стекло врезалось ему под мышки.

– Джон, держи его! Держи!

Прежде чем я успел среагировать, Марли соскользнул с моих коленей и стал вылезать из открытого окна мчащейся машины. Его зад повис в воздухе, а задние лапы судорожно искали опоры. Пес изготовился сделать рывок. Единственное, что мне удалось предпринять в этой ситуации, – схватить его за хвост левой рукой. Несмотря на оживленное движение, Дженни резко затормозила. Пес выпал из окна почти полностью и повис вверх тормашками, удерживаемый за хвост. Я сидел в такой неудобной позе, что не мог задействовать вторую руку. Марли бешено семенил передними лапами по асфальту, словно бежал трусцой.

Дженни остановилась. Сзади образовалась пробка, слышались гудки.

– Ну и что теперь?! – заорал я.

Я застрял. Не мог втянуть его обратно в окно и не мог открыть дверь. Правая рука оказалась заблокирована. Я боялся отпустить Марли, потому что он наверняка угодил бы под колеса кого-то из взвинченных водителей. И вцепился в хвост Марли, прижавшись лицом к стеклу всего в нескольких сантиметрах от его огромной трясущейся мошонки.