Марина Басанович - Дела собачьи

По крайней мере, по поводу размеров на Птичьем рынке его все-таки надули. И удивляться тут нечему – на рынке всегда два дурака: один – продает, другой – покупает.

Огромный, красивый, очень лохматый пес палевого окраса, подняв лапу, занимался делом первой необходимости. А хозяин, получив кратковременную передышку, восстанавливал дыхание и готовился к новому рывку. В радиусе ближайших пятидесяти метров уже не было никого. Кроме меня. Но и у меня как-то не возникало желания заводить с хозяином вежливую беседу и напоминать о нашем знакомстве. Я двинулась дальше по своим делам. Однако увиденная сцена какое-то время не отпускала моих мыслей. Они были не очень веселые: пес молодой, а уже есть проблемы, дальше они будут сложнее, и, возможно, с собакой придется расставаться. Сколько на моей памяти таких историй! Но я ошибалась – эта оказалась исключением!

Еще через несколько месяцев знакомая супружеская пара снова заглянула в клуб. Я была удивлена, потому что совсем не ожидала их визита. Но лица у обоих были веселые и вполне довольные:

– Доктор! А мы теперь живем за городом. Обменяли квартиру на дом в деревне. Давно мечтали, только благодаря нашему Мишеньке и решились. Спасибо ему!

Я большой любитель собак, и поэтому искренне порадовалась такому удачному решению. Но их следующий вопрос заставил меня основательно призадуматься.

– А вы не согласитесь быть домашним доктором нашего Мишеньки?

Конечно, я могла и отказаться, но, сама не знаю почему, этого не сделала. И получила возможность два-три раза в год иметь приличную, если не сказать зашкаливающую, дозу адреналина уже в мой собственный организм. Первая из доз была самой запомнившейся. Мишке было года полтора, когда ему захотелось выяснить свое «социальное» положение среди деревенских аборигенов. По свидетельству очевидцев, это было захватывающее зрелище. Никто из двуногих благоразумно не вмешался в ту достопамятную разборку. Расклад сил был примерно один к десяти, но Мишка вышел победителем. Раненых было немного, но все-таки увечья оказались достаточным основанием для визита врача. За мной примчались на машине. Наскоро собрав все необходимое для работы в «полевых» условиях, мы отбыли для оказания помощи пострадавшим. Аборигенная братия оказалась покладистой, и с ними проблем не возникло. Они спокойно дали обработать раны, кое-кого пришлось заштопать. Но это были цветочки, ягодка – Мишаня – оставался напоследок. И это я запомнила надолго! У него в трех местах были покусы на задних лапах, надо было остановить кровотечение, наложить пару-тройку швов, но… Как подойти к такому монстру? Интересный вопрос? Ведь для того, чтобы ввести его в наркоз, все равно нужно сделать хотя бы одну инъекцию. Легко сказать, да только как сделать! В моей памяти вертелся один из любимейших афоризмов хирургов с академической кафедры: «В нашем деле главное – фиксация!» Ох, как они были правы!

Даже хозяину Мишка не дал надеть на морду фиксирующий челюсти бинт, смогли только закрепить на ошейнике два поводка и привязать собаку в распор, натянув поводки в разные стороны, а корпус с обоих сторон зажать между досок. Даже сейчас меня пробирает дрожь при мысли о последствиях, если бы эта конструкция не выдержала…

Набрав в шприц снотворное, я двинулась к собаке, оглядываясь в поисках возможных вариантов отхода, а вдруг ошейник и все прочее не выдержат? Ближайшей и самой надежной была крыша сарая, но вот лестница, приставленная к ней, оставляла желать лучшего. Впрочем, я ни секунды не сомневалась: если Мишаня все-таки вырвется, я окажусь на крыше и без лестницы.

Но судьба нас хранила: все приспособления не подвели. Наркоз подействовал быстро, и уже через несколько минут можно было работать и не думать о возможности побывать «в гостях» у Склифосовского. Мишка похрапывал в наркозе, а я без помех занималась своей работой. По сравнению с подготовительной фазой она показалась мне легкой и приятной, как детские забавы. Покусы, простите, боевые раны оказались не очень глубокими и не затрагивали ничего серьезного, кроме, собственно, самой шкуры. Поэтому все сводилось к обычным антисептическим мероприятиям и наложению швов. На всякий случай, памятуя некоторую сложность в общении с Мишкиной вольной натурой, я дополнительно обколола раны раствором «долгоиграющего» антибиотика, и на том дело и закончилось.

Я поднялась с колен и с удовольствием разогнулась. Мишка еще спал, окруженный любопытствующими зрителями из местных. Его огромная голова мирно покоилась на коленях у хозяйки, которая что-то нежное шептала ему на ушко. Главный хозяин, поглаживая косматый загривок своего любимца, другой рукой вытирал вспотевший от переживаний лоб и переводил дыхание. Ни дать ни взять самая мирная идиллическая картина! Я про себя улыбнулась, представив на минуту, что будет через несколько часов, когда кавказец окончательно выйдет из наркоза. Совершенно точно, что ни одного любопытного ближе тридцати метров не будет, да и то при наличии забора. И наученная горьким опытом местная собачья братия тоже будет отсиживаться по своим дворам…