Инна Осиновская - Поэтика моды

Шкаф, как и мироздание, сложен по своей структуре. Стол и кровать – это четыре ножки и горизонтальная плоскость. Шкаф же – коробка с полками, ящиками, ячейками, дверями, замочками, ручками, зеркалами, вешалками, крючками… Он буквально перегружен деталями.

Рассуждая о диалектике единого и многого, А.Ф. Лосев в «Философии имени» выбирает в качестве примера именно шкаф. Конечно, он мог бы выбрать любую другую вещь, любой другой предмет мебели, но выбрал шкаф, который в данном случае не просто facon de parler, а концепт: «…один и тот же шкаф и един и множествен, один и тот же шкаф есть и целое и части, один и тот же шкаф есть целое, не содержащееся в отдельных частях (ибо каждая часть не есть целое) и в то же время только в них и содержащееся (ибо не может же шкаф находиться сам вне себя)» (Лосев 1990: 15). Лосев спорит с классическими метафизиками, доказывает, что единое может быть одновременно и многим, так как является целым. Шкаф здесь выступает как метафора бытия, как модель мироздания, которое и едино и множественно.

Шкаф – субъект немногословный, скрытный. В отличие от кровати или стола, которые являют нам голые плоскости, требующие прикрытия (скатертью или простыней), шкаф – сооружение с дверьми, к которым еще надо подобрать ключ и которые надо открыть. Чтобы увидеть за ними особый тайный мир.

К себе приковывал он взгляды постоянно, // Он заставлял мечтать о тайнах, спящих в нем, // За дверцей черною, что заперта ключом, – писал А. Рембо (Рембо 1982: 43).

Прояснить скрытые смыслы шкафа поможет его знаменитый английский «родственник» – closet. В русском языке это слово укрепилось как один из многочисленных эвфемизмов туалетной комнаты – «клозета» (от англ. water closet). Однако в современном английском основное значение closet – именно шкаф. Но и это значение возникло не сразу. В XIV веке под closet понимали келью, монашескую комнату, – маленькое закрытое помещение. Келья – комната для размышлений и молитв, комната уединения, где человек остается один на один с собой и мыслями о тайнах бытия. Келья – свидетель добровольного изгнания человека из суетного мира, добровольного стремления быть одному, изолировавшись от других людей. Келья – место, где человек спрятан от соблазнов мирской жизни. Клозет в русском значении взял от кельи такие признаки, как запертость, уединенность, скрытость. То, что человек делает за закрытыми дверями клозета, не предназначено для посторонних глаз – это тайна с привкусом стыдливости. Клозет – девальвированная келья, место, где высокие духовные тайны подменены физиологическими. Впрочем, в современной европейской культуре клозет отчасти остается «одухотворенным» местом. Ведь клозет – это еще и «комната размышлений» (распространенный эвфемизм) и «комната отдыха», в которой часто лежат книги и в которой люди нередко любят задержаться, чтобы заодно и подумать.

Шкаф-closet унаследовал от кельи и клозета скрытность, бережно охраняемую тайну. В шкафу прячут «скелеты» (тайны, о которых не следует знать посторонним), постыдные тайны. Чтобы быть точным, надо отметить, что в шкафу хранятся скорее не тайны, а секреты – отсюда и одно из воплощений шкафа – «секретер». О разнице между тайной и секретом писал Голосовкер в своем исследовании «Достоевский и Кант»: «[смысл] у слова „тайна” – обычно противоположный смыслу слова „секрет”, т. е. положительный, глубокий, утверждающий смысл, то время как в слове „секрет” как будто таится нечто негативное, предостерегающее, нечто подмигивающее, интригующее и злокозненное» (Голосовкер 2010: 325).

Являясь символом мироздания, тайным миром, шкаф и сам оказывается проводником в иной мир. Двери, как правило, являются пороговым символом, соединяющим разные пространства, разные миры. Шкаф-портал мы найдем в детских сказках, в фэнтези, например в приключениях Гарри Поттера, в которых фигурирует «исчезающий шкаф» (vanishing cabinet) (Роулинг 2003: 10), являющийся по сути волшебным коридором, дорогой в магические пространства.

У К.С. Льюиса девочка Люси находит большой платяной шкаф, залезает внутрь и видит, «что за первым рядом шуб висит второй», за которым оказывается вовсе не стенка, а лес. «Она оглянулась через плечо: позади между темными стволами деревьев видна была раскрытая дверца шкафа и сквозь нее – комната, из которой она попала сюда. Там, за шкафом, по-прежнему был день. „Я всегда смогу вернуться, если что-нибудь пойдет не так”, – подумала Люси и двинулась вперед» (Льюис 2006: 101). За дверцами шкафа таится волшебство. Этот мир особенный, со своими законами, немного пугающий, темный, но манящий.