Галина Николаева - Записки мудрой стервы

Да, сильная женщина ценит независимость и свободу; но она оценила бы и вожака-мужчину, который был бы сильным (прежде всего духовно) и справедливым в силу своего интеллекта и относился бы к ней адекватно. Но опять-таки, где же такого взять? И как бы эта женщина ни убеждала всех в том, что ей не до мужчин, однажды у нее все-таки возникает потребность иметь дом, семью, детей. Чаще всего это случается в 36 – 38 лет, когда она, в принципе, завершает свою карьеру. И так как кандидата в мужья по-прежнему нет, она начинает подумывать о детях. Но и кандидата в отцы подобрать трудно: в первую очередь потому, что опять же нет того, кто соответствовал бы ее требованиям.

Успешная и любимая… И так замечательно складывалась карьера. Но тут вдруг затошнило и… И вместе с радостью будущего материнства пришло осознание, что ничего не делать – отличное занятие для будущей мамы, но вокруг такая огромная конкуренция, что выпадение из обоймы профессиональной сферы хотя бы на год чревато тем, что ваше место в ней окажется занято раз и навсегда. Как верно заметила Патрисия Бодуэн, быть матерью и домашней хозяйкой – достойный выбор для любой женщины, при условии, что это ЕЕ выбор.

В России большинство женщин не могут позволить себе заниматься исключительно ребенком и семьей на протяжении положенных действующим трудовым кодексом полутора лет. В беременность современные женщины тоже редко сидят дома, бросая работу. А поскольку роды – очень серьезное испытание, к которому надо готовиться: гимнастика, бассейн, прогулки, школа для будущих родителей, то зарабатывание денег и заботу о будущем малыше приходится совмещать. Для многих моих беременных подруг уйти с работы в декрет даже на седьмом месяце было смерти подобно. Рожаем мы, как правило, будучи успешными специалистами, имея замечательные перспективы. К тому же сидеть дома просто скучно – особенно для сверхкоммуникабельных женщин, привыкших интенсивно общаться.

Если ваша работа не связана с вредным химическим производством, не отнимает у вас 20 часов в сутки, смело продолжайте свою трудовую деятельность. Но, если вы уверены, что вас не уволят, то немедленно сообщите о беременности начальству и окружающим. Может быть, в комнате станет не так накурено, и вам выделят самый лучший монитор.

На момент начала беременности я работала в политическом консалтинге. Понятно, что это совсем не та деятельность, которую можно совместить с ужасными ощущениями, когда даже от любимой еды воротит. Я стала искать что-то более щадящее, когда мне позвонила очаровательная женщина, президент пиар-агентства, чтобы пригласить на работу. Оказывается, ей меня порекомендовал мой друг.

На следующий день я, бодро открыв глаза и сбросив ноги с кровати, поняла, что на этом сейчас все и закончится – меня жутко тошнит. Часы собеседования неумолимо приближались. В таком виде (то есть бледнее смерти, с растрепанными волосами) кое-как добираюсь в противоположный конец города. Пара десятков вопросов и, кажется, я подхожу. «Вы хотите что-нибудь еще оговорить?» – спрашивает президентша. «Я беременна. И, похоже, что это надолго» – ответила я и, извинившись, умчалась в туалет. «Какая мелочь! – весело заявила начальница, когда я вернулась. – Завтра приступаем». Так я стала заниматься консультированием блока выборных кандидатов с восьмичасовым рабочим днем и набором обязанностей. Однако токсикоз меня замучил: в выходные я твердо решила не работать.

Общественный транспорт – беда современной беременной женщины. Впрочем, собственная машина для здоровья не менее вредна. Но… на работу-то добираться как-то надо. А если в ваши обязанности входят постоянные разъезды? Свою транспортную переносимость я проверяла на опыте: в период токсикоза часовая поездка в метро в давке тренировала мои нервы. Когда я поняла, что до работы к 9 утра я все равно не успеваю, сдвинула свой рабочий день с 9 – 18 до 11 – 20. Ни утром, ни вечером пробок уже не было. Удобнее всего передвигаться на маршрутном такси – и живот никто не трогает, и добираешься быстро.

Моя Марго как-то сразу, еще внутри меня, невзлюбила компьютер и всю остальную офисную технику. Я бы с радостью ей уступила, но пиарщик-психолог со множеством сопутствующих обязанностей без Интернета существовать не может. Да и от руки писать как-то уже не принято. Поэтому Марго решала вопрос радикально: на всех компьютерах, где мне приходилось работать, появлялись неисправности, о которых никто никогда не слышал, переставали работать антивирусные программы. Даже ксерокс и тот замолк на веки вечные. Когда я уходила из офиса в декрет за полтора месяца до родов, все коллеги с облегчением вздохнули, надеясь, что наша оргтехника начнет нормально функционировать.