Ольга Вайнштейн - Денди - мода, литература, стиль жизни

Наиболее благоприятная среда для розыгрышей – сообщество свободных людей со средствами, обладающих досугом и чувством юмора. Сказанное не означает, что розыгрыши невозможны среди бедняков или талантливых авантюристов (вспомним бессмертного Остапа Бендера или неистощимого на выдумки Ходжу Насреддина!), но здесь речь идет об особом типе шуток, понимаемых как чистое искусство, театрализованная забава без всякого материального интереса. Розыгрыш достигает жанровой чистоты в замкнутом социуме, живущем по своим строго определенным правилам. Это ритуал, позволяющий нарушать ритуалы, или, по сути, приемлемый для большинства способ дать выход социальной агрессии в безопасной форме. Из сходных приемов можно назвать грубость в светском обществе, намеренные скандалы, различные формы эпатажа, в том числе через альтернативную одежду. В XX веке подобные приемы были канонизированы художниками и поэтами, устраивавшими перформансы и акции с целью привлечь к себе внимание.

В Англии розыгрыши особенно процветали, поскольку подкреплялись национальной традицией юмора – вспомним знаменитый британский черный юмор, лимерики, современные комические фильмы типа «Летающий цирк Монти Пайтона» (Monty Python’s flying Circus), всегдашние карикатуры на политиков [525]. Сильные позиции юмора в британской культуре, вероятно, – уравновешивающая реакция на господство «здравого смысла», «common sense». (Сходным образом в современной английской моде извечный консервативно-добротный «твидовый» стиль естественно дополняется сильным влиянием авангарда в дизайне одежды – взять хотя бы вещи Джона Гальяно и Александра Маккуина.)

Культура розыгрышей и «практических шуток» продолжалась в Англии и на протяжении XX века. Замечательный пример этой неувядаемой традиции – поведение героев английского писателя Пелэма Вудхауса. Молодой балбес-аристократ Бертрам Вустер собирается отомстить своему приятелю Тяпе Глоссопу за один розыгрыш: «Тяпа, позабыв о долгих годах дружбы, в течение которых он ел мои хлеб-соль, однажды вечером в “Трутне” заключил со мной пари, что я не смогу перебраться на другую сторону бассейна по кольцам, свисавшим с потолка, а затем поступил как настоящий предатель, зацепив последнее кольцо за крюк в стене и тем самым вынудив меня прыгнуть в воду и испортить один из самых удачно сшитых фраков во всей метрополии» [526].

Сразу обратим внимание, что здесь присутствуют ключевые мотивы розыгрыша – «забвение» дружбы и гостеприимства, пари и коварная «подстава». После плавания в бассейне в своем лучшем фраке Бертрам, разумеется, ставит перед собой задачу отомстить Тяпе при первом же удобном случае. Для встречи с Тяпой он готовит водяной пистолет – чтобы тот тоже испытал прелести мокрого костюма – и главное «спецоружие» – светящегося кролика: «О светящемся Кролике я слышал лестные отзывы со всех сторон. Его надо завести и подкинуть ночью в чью-нибудь спальню, где он будет прыгать и светиться в темноте, издавая странные звуки. Надеюсь, Тяпа будет долго заикаться» [527].

Очевидно детский характер игрушек и плана мести не должен никого смущать – в любом розыгрыше есть элементы детских игр. Но детскость розыгрыша, придавая ему невинно-трогательный характер, не исключает жестокости.

Также бросается в глаза, что Вустер выступает на страницах романа как пародийный денди – ведь при падении в бассейн он прежде всего сожалеет, что погиб «один из самых удачно сшитых фраков во всей метрополии». Но, увы, его вкус отнюдь не безупречен, и мудрому дворецкому Дживзу приходится нарочно прожечь утюгом дыру на беломклубном пиджаке Бертрама, только чтобы хозяин прекратил носить его на потеху окружающим. При комическом обмене ролями получается, что дворецкий присваивает себе дендистскую прерогативу хорошего вкуса и иронии, продолжая на свой лад традицию сметливого слуги в духе Сэма Уэллера из «Записок Пиквикского клуба».

В разделе об английском джентльменстве мы уже говорили, что и денди, и джентльмена объединяет любовь к игре, восходящая к аристократическим моделям поведения. Напомним высказывание Хосе Ортеги-и-Гассета из его «Размышлений о технике»: «Игра – роскошь жизни и предполагает заранее обретенную власть над низшими уровнями существования…» [528]Джентльмен может позволить себе игры и розыгрыши, поскольку «он чувствует себя абсолютно уверенным и обеспеченным по отношению к элементарным жизненным требованиям» [529].

Соответственно, джентльмена отличает установка на игру, восходящая к аристократическому стилю жизни. И розыгрыши для любого человека (вовсе необязательно благородного происхождения) – это, по сути, приобщение к этой роскоши, культуре свободных игр свободных людей.